КГБ в Афганистане
Шрифт:
– Товарищ полковник, ложись!!!
Пронзительный крик вернул его к реальности. Он замер на месте, и в это самое мгновение несколько пуль подняли фонтанчики желтой пыли прямо у его ног.
Случайность? Судьба! И на этом выходе у Кошубы с ней были свои счеты.
Буквально на следующий день после очередной смены позиций он собрал оперативный состав на совещание. «Заседали» прямо под открытым небом, что называется, по-походному, без излишеств. Провел инструктаж, довел задачи, скорректировал планы. Стали расходиться. Не успели пройти и ста метров, как раздался пронзительный свист и в то самое место, где только что
Параллельно боевым действиям советские военнослужащие в Афганистане занимались и сугубо мирными делами: строили дороги, благоустраивали населенные пункты и т. п. Однажды колонна грузовиков выехала из Кабула в район водохранилища Карча за песком для строительных нужд. Как получилось, что из тридцати двух человек был вооружен только один прапорщик, сегодня трудно судить. Но факт остается фактом: все остальные водители и старшие машин оружия при себе не имели. Сбившись с пути, они стали уточнять дорогу у повстречавшегося им дехканина. Он приветливо улыбался и, размахивая руками, старался объяснить нужное направление как можно подробнее, но, как только колонна растворилась в клубах дорожной пыли, он тут же по рации, спрятанной за придорожным камнем, доложил одной из банд, орудовавших в этом районе, о советских «Уралах». Улыбчивый доброжелатель оказался душманским наводчиком. Больше ребят живыми никто не видел…
103-я гвардейская дивизия в тот же день была поднята по тревоге. Сутки напролет десантники носились по горам и лесам в поисках пропавших военнослужащих. Без сна, без устали. Только на пятый день им удалось найти тех, кого они искали… Точнее, то, что от них осталось. Изуродованные расчлененные останки человеческих тел, припорошенные густой тягучей пылью, были разбросаны по сухой каменистой земле. Жара и время уже начали делать свое дело, но то, что сотворили люди, не поддается никакому описанию!.. Пустые глазницы выколотых глаз, уставившихся в равнодушное пустое небо, вспоротые и выпотрошенные животы, отрезанные гениталии… Даже у повидавших многое на этой войне и считавших себя непробиваемыми мужиков сдавали нервы…
Спустя какое-то время наши разведчики получили информацию о том, что, после того как ребят захватили, душманы несколько дней водили их связанными по кишлакам, и мирные жители с неистовой яростью пыряли ножами беззащитных, обезумевших от ужаса мальчишек. Мужчины и женщины, старые и молодые… Утолив кровавую жажду, толпа охваченных чувством животной ненависти и страха за свою жизнь людей забросала полуживые тела камнями. А когда каменный дождь повалил их с ног, за дело взялись вооруженные кинжалами душманы…
Столь чудовищные подробности стали известны от непосредственного участника той бойни, захваченного во время проведения очередной операции. Спокойно глядя присутствующим советским офицерам в глаза, он подробно, смакуя каждую деталь, рассказывал об издевательствах, которым подвергались безоружные мальчишки. Невооруженным взглядом было видно, что в тот момент пленный получал особое удовольствие как от самих воспоминаний о пытках, которые выпали на долю наших ребят, так и от бессильной злобы тех, кто его слушал.
Руки полковника Кошубы, присутствовавшего на этой чудовищной исповеди, непроизвольно сжимались с такой силой, что пальцы сводило от боли.
Неудивительно, что после того, как наши солдаты видели подобные зверства, места состраданию в их душе не оставалось. На смену ему приходила жажда мести. Над пленными духами издевались «кто во что горазд». До столь изощренных пыток дело, конечно, не доходило, но бить – били. По-нашему, по-славянски, с душой… Это война… Страшно, да только из песни слов не выкинешь. Всегда, во все времена жестокость порождала еще большую жестокость, насилие порождало насилие. Ничего нового – все старо, как мир.
Контрразведчики и командование всеми силами старались предотвращать подобные всплески самосуда, да разве за всеми уследишь… Большинство задержанных через определенное время начинали на чистом русском языке кричать: «Слава ВДВ!» Какими способами стимулировали их лингвистические способности, судить не буду. Все понимали, что не уговорами. Но уличить в конкретных злоупотреблениях никого не могли.
Как-то во время проведения очередной операции десантники захватили одного пленного. Жалкий, худой, в оборванном грязном халате. Глазки испуганно бегают из-под пыльной, наехавшей на лоб чалмы. Так как специально оборудованных помещений для содержания заключенных на боевых выходах не было предусмотрено, посадили в яму. Били его солдаты по-черному, тихо, чтобы начальство не видело.
Кошуба забрал его к себе в кунг, дал умыться, накормил, напоил. «Дух» ему все и выложил, что знал: из какой банды, ее численный состав, вооружение, задачи. Все это задокументировали, пленного же посадили в БТР и отвезли в один из отделов ХАД.
Псевдоним «Патриот» молодой красивый офицер Генерального штаба Афганистана получил за свои убеждения. Он искренне верил, что Советский Союз является той единственной силой, которая способна помочь афганскому народу построить новую счастливую жизнь. Коммунистическими идеями Патриот проникся во время учебы в Советском Союзе и связь с советскими контрразведчиками воспринимал исключительно как благое дело.
По роду службы он много ездил по афганским заставам, расположенным вокруг Кабула, контактировал с множеством самых разнообразных людей и, как следствие, располагал важной информацией.
От него особисты черпали ценные характеристики бандформирований: что за банда, чем занимается, где находится, кто главарь и где его ахиллесова пята. На основании этой информации проводились мероприятия по зачистке территории, наносились упреждающие ракетно-бомбовые удары.
Помимо этого, Патриот приносил сведения об удерживаемых в плену советских военнослужащих. Опираясь на эти данные, строили работу по их освобождению: кого-то можно было обменять, кого-то отдавали за деньги, кого-то удерживали непримиримые бандформирования – тогда договориться было гораздо труднее.