КГБ в Англии

Вест Найджел

Все это, однако, не означало, что МИ-5 совершенно не вела работы против советской разведки. Она осуществляла ее опосредованно, путем активного проникновения в Коммунистическую партию Великобритании, исходя из своей концептуальной установки об использовании Советским Союзом Коминтерна и входящих в него компартий в разведывательных целях и конкретного положительного опыта разоблачения советских агентов в «Вуличском арсенале» с помощью внедренной в окружение руководителя КПВ Гарри Поллита женщины-провокатора мисс Грей. По сведениям Бланта, работой против Компартии занималось отделение Ф2 во главе с Дэвидом Кларком, первостепенной ее задачей было выявление связи КПВ с советским посольством. Особую активность в этом деле проявляла мисс Огилви. В штаб-квартире КПВ на Кинг-стрит был установлен микрофон, с помощью

которого английской разведке удалось разоблачить сотрудницу отдела картотечного учета ФО как агента компартии, интересовавшегося досье на членов КПВ. Однако какой-либо предосудительной связи КПВ с советским посольством установлено не было.

Хотя попытки вышеприведенного анализа в документах того времени не содержится, Центр, видимо, удовлетворился на некоторое время объяснениями Бланта, но только на время, чтобы вернуться к своим тлеющим подозрениям через год. Тем временем работа Крешина с Блантом вошла в нормальное русло. В письме в Центр от 10 марта 1943 года Крешин сообщал, что встречи с Блантом проводятся один раз в неделю в различных районах Лондона между 9 и 10 часами вечера. До 90 процентов передаваемого им материала составляли документы, поэтому наутро до начала рабочего дня состоялась еще одна встреча — для возврата документов. Почти за два года работы с Блантом у Крешина сложилось о нем свое мнение, которое он и изложил в письме в Москву:

«Обычно на встречах ТОНИ бывает очень апатичен, приходит усталым, рассеянным. О своей жизни говорит мало, и не любит, когда его об этом спрашивают. Очень замкнут и в этом отношении являет собой полную противоположность своему приятелю МЕДХЕН. Политическими вопросами ТОНИ интересуется мало, касается их изредка «и лишь в связи с конкретными событиями. В этом отношении его иногда приходится тормозить, но его ответы всегда однозначны и вялы, не чувствуется интереса к политике. Единственной излюбленной темой разговора на встречах является архитектура. Это его конек. Несмотря на занятость в ХАТЕ, он продолжает заниматься архитектурой, пишет статьи на эту тему, читает лекции и т. д. Отчасти этим объясняется его слабый интерес к политической жизни.

ТОНИ очень аккуратно является на встречи. Иногда бывает нервозен, но не очень сильно. Возможно, он и нервничает, но у него такое бесцветное, типично английское лицо, что точно установить это трудно. В нервозном состоянии злоупотребляет спиртным».

Говоря о характере материалов, поставляемых Блантом, Крешин отмечает, что большую часть их составляют собственно документы МИ-5, личные Дела на ее агентов и объекты разработки, радиоперехваты КУРОРТА (GC&CS), в их числе дипломатические телеграммы и сообщения немецкой разведки с советского фронта, документы, изымаемые агентами МИ-5 из дипломатических представительств, выемки дипломатической почты, информационные еженедельники МИ-5, составленные на основе радиоперехватов немецкой разведки, разведсводки КАЗИНО (военной разведки), справки МИ-5 на эмиграцию, перехваты телефонных разговоров и сводки наружного наблюдения. Кроме того, Блант, сообщает Крешин в своем письме, получал довольно значительную по важности информацию от своих коллег — начальника русского отделения МИ-5 Шиллито, мисс Огилви, Дика Уайта и в особенности Гая Лидделла. Последний столь часто фигурировал в его сообщениях как источник информации, что в переписке резидентуры с Центром получил псевдоним ЛИН.

Некоторое представление о сведениях, поступавших от Бланта в тот период, дает их оценка Центром, направленная в Лондон 12 апреля 1943 года. В ней говорится, что особый интерес представили разведсводки КАЗИНО (военная разведка) о положении в отдельных странах и на советско-германском фронте, о радиосетях немецкой разведки на Балканах, Ближнем и Среднем Востоке, списки немецкой и японской агентуры, материалы МИ-5 о разработке Компартии Великобритании, в частности, обзоры, подготовленные сотрудником отделения Ф2Б Беготом, о разработке группы Робсона — Гиббонса и следственное дело Грина, наглядно показывающие методы работы английской контрразведки.

Вполне понятно, что данные о методах и конкретной деятельности работы МИ-5, в частности сводки наружного наблюдения, позволяли советской разведке эффективно обеспечивать безопасность своих операций. Так, на основании полученных от Бланта сведений

в 1942–1943 годах были временно законсервированы источники КОРОНА, ВАЛЕТ и ВИТЯЗЬ, так как Центр посчитал их использование в то время небезопасным. Когда МИ-5 обнаружила среди сотрудниц своей картотеки девушку, работавшую по заданию Компартии Великобритании, и занялась проверкой сотрудников, подозреваемых в связях с коммунистами, Блант сам оказался в опасном положении — его экспериментирование с марксизмом в сфере искусствоведения могло всплыть еще раз. Но будучи в курсе разработки по делу проникновения КП в МИ-5 от Шиллито, Фулфорда, Огилви и др., он соблюдал разумную осторожность и хладнокровие. В личной записке (1943 год, без даты) он писал: «Он (Шиллито) и Фулфорд сообщили мне также о своей абсолютной уверенности в том, что Компартия до сих пор имеет агента своего в МИ-5. Бернс слышал через микрофон (в штаб-квартире КПВ. — О.Ц.), что ссылались на «нашу девушку» там. Поэтому предполагается, что имеется в виду или секретарь, или еще кто-либо в регистратуре, работающий на Компартию». «Это хорошо, — с иронией заключал Блант свое послание, — что они подозревают именно девушку».

В другом случае Блант, узнав, что на квартире подруги жены его университетского приятеля Брайана Саймона — Элизабет Шилд Коллинз — установлен микрофон МИ-5, прервал с ним всякие контакты, опасаясь всплыть в их разговорах как сочувствующий коммунистам.

Однако Блант не ограничивался передачей только оперативной информации. Центр интересовали также военные планы союзников, в частности относительно операций в Европе — долгожданного открытия второго фронта. 12 апреля 1943 года Москва запрашивала лондонскую резидентуру:

«Будет ли осуществляться в широких масштабах вторжение в Италию или главные операции будут проводиться на Балканах с тем, чтобы продвинуться в направлении Польши и встретить Красную Армию с запада? Противоречивые сведения распространяются самими англичанами. Судя по данным ТОНИ, это делается по заранее выработанному плану, и англичане в действительности готовят операции против Италии, а остальные варианты распространяют в целях дезинформации противника. Вариант вторжения, в Италию совпадает с данными соседей [8] : захват и удержание Сицилии, что рассматривается как первый шаг по выводу Италии из войны».

8

Соседи — условное название разведуправления Генштаба Красной Армии.

Несмотря на то что Блант не имел прямого доступа к такого рода сведениям, он держал этот вопрос постоянно в поле зрения и, получив от заместителя начальника оперативного отдела МИ-5 майора Хейуорда информацию о действиях союзников в отношении Италии, немедленно сообщил в Москву, что они начнутся с высадки 8 сентября в Неаполе — операция «Аваланч» — и операций «Баттресс» и «Байтаун» на юге Италии.

От Бланта, а также от Кернкросса поступало большое количество сведений разведывательного и военностратегического характера, базировавшихся на дешифровке англичанами перехватов немецких линий связи (ИСОС). Еще в апреле 1942 года Блант сообщил, что он получил доступ к материалам ИСОС на немецком языке. Кроме того, через него советская разведка получала данные ИСОС от РАЛЬФА, с которым он поддерживал связь. В этом отношении наиболее примечательна оценка информации Бланта и Кернкросса, направленная в 1-е Управление НКГБ из ГРУ Красной Армии в преддверии Курской битвы. В подписанном исполняющим обязанности начальника ГРУ генерал-лейтенантом Ильичевым 25 мая 1943 года документе говорилось:

«Агентурные сведения об оперативных приказах немецкого командования на советско-германском фронте, полученные от вас, являются весьма ценными и в большинстве случаев подтвердились другими источниками или действиями, проводимыми немцами на фронте. В частности, указанные сведения, полученные только в последние 2–3 месяца, позволили предвидеть ряд важных мероприятий, осуществляемых немецким командованием, таких как:

а) перегруппировка 4-го воздушного флота и начало массовых бомбежек наших железных дорог на рубеже Воронеж — Ростов, о чем наше командование было предупреждено за несколько дней;