КГБ в смокинге. Книга 1
Шрифт:
— Сеньора Мальцефф? — голос был мужской, высокий, непрокуренный.
— Сеньора Мальцефф умер, — я все еще продолжала спать. — Похороны после обеда.
Я положила трубку и уткнулась головой в теплую подушку, надеясь, что увижу продолжение прекрасного сна, прерванного на самом интересном месте: Витяня Мишин, в исподнем и с завязанными французским галстуком глазами, стоит у кирпичной стены, испещренной матерными выражениями, под барабанную дробь, дружное клацанье винтовочных затворов
Так часто бывало: мне удавалось уцепиться за обрывок прерванного сна и восстановить плавный ход сюжета. Вот и сейчас, в полудреме, я вновь увидела Мишина. Он был бледен, барабанный бой нарастал, голос Левитана чеканил: «Нашими доблестными войсками оставлен город Манчестер…» Витяня вдруг сорвал галстук с глаз и закричал: «Я не крал этих салфеток со стола! Ну почему вы мне не верите?!» А кто-то невидимый скомандовал: «Пли!» Но вместо ружейного залпа раздалось какое-то жалкое мурлыкание. Потом еще раз. И еще…
Звонил телефон.
— Да! — прохрипела я, понимая, что досмотреть этот прекрасный сон мне уже не дадут.
— Простите, сеньора Мальцефф, — сказал прежний голос. — Я посмотрел в испано-русский словарь и, простите еще раз, ничего не понял.
— Кто это?
— Сержант Хорхе Вальдес, центральный полицейский участок Буэнос-Айреса. Помните, вчера…
— Помню! Что вам надо?
— Комиссар Геретс…
— Здесь нет комиссара Геретса. Я не сплю с мужчинами, рост которых ниже метра шестидесяти! Вопросы есть?
— Нет. То есть да. Вы не так поняли меня, сеньора… — Хорхе, судя по всему, находился в состоянии максимального умственного напряжения. — Комиссар Геретс попросил передать, что хочет встретиться с вами. Если, конечно, сеньора не возражает.
— Сеньора возражает, протестует и негодует! — прорычала я. — Мне не о чем говорить с вашим комиссаром! И вообще, по какому праву вы будите меня ни свет ни заря?
— Простите, сеньора…
У меня вдруг мелькнула мысль. Короткая, авантюрная и какая-то обжигающая. Я даже поежилась.
— Алло, Хорхе!
— Да, я слушаю вас, сеньора.
— Где именно он собирался беседовать со мной?
— Где вам будет удобно, сеньора.
Я взглянула на часы: семь с минутами. Доклады на симпозиуме начинаются в десять, ну, в десять тридцать. Времени для встречи с комиссаром предостаточно. Но как ее устроить, если за каждым моим шагом следят? Надо было быть совсем уж дурой, чтобы после всего случившегося рассчитывать на свободу передвижения. Я вспомнила «жучок» на отвороте мишинского пиджака. А если и телефон мой прослушивается, тогда что? От этой мысли мне стало совсем плохо.
— Алло, сеньора! — голос Хорхе стал тревожным. — Что с
— Откуда вы знаете русский, Хорхе?
Я спрашивала просто так, выгадывая время. Осенившая меня идея представлялась все более перспективной. Но для ее реализации мне действительно надо было встретиться с Геретсом. Причем так, чтобы Витяня со всеми его шпионскими уловками об этом не узнал.
— О, сеньора, это довольно длинная история… Дело в том…
— А коротко вы ее изложить не можете?
— Моя мама родом из Белоруссии.
— Да что вы говорите! А папа?
— Папа из Польши. До войны он жил в Белостоке, а потом, в 1939-м, когда…
— Ясно, Хорхе, историю мне преподавали в университете. А на каком языке ваши родители разговаривали дома?
— На польском и… — Хорхе замялся.
— И?
— И на идиш.
— Так вы еврей, Хорхе? — мгновенно перешла я на идиш.
— Как, и вы тоже, сеньора? — почему-то на испанском отозвался полицейский. В голосе Хорхе сквозило такое изумление, словно я призналась, что прихожусь ему родной сестрой.
— Не волнуйся, Хорхе, ради Бога! Быстро скажи своей соотечественнице: ты говоришь на идиш?
— Абисалэ…
— Прелестно!.. — я стремительно прокручивала варианты. Будем исходить из худшего: мой телефон прослушивается. Я дала бы голову наотрез, что Витяня идиша не знает. То есть вообще-то рисковать головой не стоило, на это и покойный Гескин намекал, но овчинка все же заслуживала выделки. Даже если они поймут, что я о чем-то договорилась с Хорхе, им понадобится время, чтобы найти своего, кумекающего на идиш, тот должен прослушать кассету, потом перевести… Стало быть, лишних полчасика в моем распоряжении оставалось. А больше мне и не надо было…
— Вот что, Хорхе, — сказала я на идиш, стараясь произносить слова раздельно и четко. — Ты должен понять то, что я сейчас скажу. Если что-нибудь покажется непонятно, останови меня и я повторю другими словами. Тебе ясно, Хорхе?
— Да, сеньора.
— Тогда скажи своему хозяину, что…
— Простите, сеньора…
— Ты что-то не понял?
— Да, сеньора.
— Ты не понял, что значит «хозяин»?
— Да, сеньора.
— Скажи своему другу…
— Какому, сеньора?
— Хорхе, ты очень тупой мальчик.
— Да, я знаю, сеньора. Моя мама часто говорит то же самое.
— Твоя мама — умная женщина… — я на секунду задумалась. — Ты знаешь, кто хотел со мной побеседовать?
— Да, сеньора.
— Так вот, скажи этому человеку, что я согласна.
— A-а! Теперь понял.
— Слава Богу! Я буду готова через двадцать минут. Но я хочу, чтобы меня никто не увидел. Понимаешь?