КГБ во Франции
Шрифт:
Невероятно, но факт: на сей раз секуритате не подделала и запятой. Но в этом я убедился только в ссылке (Павел Гома был освобожден и выдворен из Румынии 20 ноября 1977 года после международной кампании в его поддержку, проведенной, в частности, французской прессой).
Это свидетельство известнейшего румынского диссидента требует некоторых комментариев. Действительно, в противовес остальной французской прессе "Фигаро" опубликовала серию статей, в которых восхвалялись свобода и благосостояние румынского народа, пелись дифирамбы "политике независимости", проводившейся Николае Чаушеску. Все статьи принадлежали перу одного журналиста, прекрасно принятого в Бухаресте: Мишеля П. Амле.
Автор множества лестных для этой страны публикаций, одна из которых называлась "Настоящая Румыния Чаушеску" (данную брошюру с удовольствием раздавали всем почетным гостям румынского
"Президент Социалистической Республики Румынии товарищ Николае Чаушеску принял в понедельник во второй половине дня французского публициста Мишеля П.Амле, прибывшего с визитом в нашу страну [...]. Гость выразил искреннюю благодарность за радушный прием и передал товарищу Николае Чаушеску теплые пожелания по случаю пятидесятилетия революционной деятельности в интересах румынского народа, деятельности на благо прогресса, мира, дружбы и сотрудничества между народами всех стран. Товарищ Николае Чаушеску дал французскому публицисту интервью, которое составит предисловие к новой книге, готовящейся к выходу во Франции, – книге, посвященной нашей стране, ее внутренней и внешней политике, неустанной борьбе главы румынского государства за строительство нового общества в Румынии, а также его плодотворной международной деятельности в интересах мира, разрядки напряженности, развития взаимопонимания, воплощения в жизнь идеалов прогресса и процветания всех народов".
Благодаря Мишелю П.Амле газета Робера Эрсана сумела получить "эксклюзивное" интервью Чаушеску к сороковой годовщине освобождения Румынии ("Фигаро" за 19 августа 1984 года). Интервью была предпослана статья, восхвалявшая "успехи румынского социализма". Статья принадлежала перу Жана Мью, занимавшего должность директора газеты. По такому случаю Мью переквалифицировался в журналиста.
Мишель П.Амле имеет, конечно, полное право выражать неуемное восхищение румынским президентом. Но почему же он не описывает другую реальность этой страны, – реальность, наполненную ужасом, сравнимым с самыми черными годами сталинизма? Почему он не говорит ни единого слова о кошмарных условиях жизни румынского народа, самого бедного в Европе после албанцев?
Как может журналист стать заурядным агиографом деспота? На эти вопросы нет ясного ответа. Отметим, однако, определенную связь между подобной преданностью Мишеля П.Амле делу румынского государства и его по меньшей мере любопытным прошлым.
Амле, которому ныне 77 лет, прошел журналистский путь, достойный внимания. До войны он сотрудничал под псевдонимом Пьера Фореста в "Пти журналь", издании, принадлежавшем полковнику де ля Року, бывшему председателю организации "Боевые кресты" и основателю Французской социальной партии (ФСП), которая присоединилась в 1940 году к Петену. Во время войны Амле руководил в Виши "Радьо – Травай" и создал Ассоциацию социальной прессы, объединявшую журналистов, интересовавшихся вопросами общественного труда. После войны он работал в социалистической партии.
Его карьера, уже достаточно запутанная, становится еще более интригующей, если верить тому, о чем пишет в книге, посвященной своему исключению из Французской компартии, Андре Марти (Andre Marty, L'Affaire Marty. Deux-Rives, 1955). По утверждению бывшего "черноморского повстанца", как Марти любил называть себя, Амле сыграл роль провокатора, с помощью которого Марти был без особого труда исключен из ФКП. Не вдаваясь в детали, он характеризует журналиста следующим образом:
"Кто он, журналист Амле? Редактор "Фигаро", но одновременно член Французской компартии с 1937 года, отделение Левалуа (департамент Сена), который называет себя Даниэлем Мариусом, родившимся в Ля-Сьота (департамент Буш-дю-Рон), а во время войны носившим имя Пьер Форест. Накануне войны он был близким другом Анри Рейно, члена Центрального Комитета ФКП и руководителя ВКТ. После войны он выставлял напоказ свою дружбу с Анри Рейно, называя себя "синдикалистом". В этом качестве он принимал участие в заседаниях коммунистов, членов кабинета министра-коммуниста по труду (Амбруаз Круаза). В течение трех лет он питался в министерстве с членами кабинета и даже спал в министерстве".
Далее Марти добавляет: "Естественно, в секретариате по организационным вопросам (Огюст Лекер) и отделе кадров (Марсель Сервэн) скрывали принадлежность Амле-Даниэля к партии и его сотрудничество с коммунистами министерства по
Безусловен факт, что румынские спецслужбы дезинформации всегда предпочитали действовать через правые издания, даже крайне правые. Агенты Бухареста чувствовали себя в этих кругах как рыба в воде. И это неудивительно. Только наивные люди могут еще верить, что коммунизм, расизм и даже фашизм – вещи несовместимые. Мы уже видели, каким образом КГБ использовал большинство европейских неонацистских организаций. Хотя и в меньшей степени, секуритате тоже удалось проникнуть, зачастую без их ведома, в крайне правые европейские организации и издания.
Чтобы понять, почему такое стало возможным, нужно прежде всего проанализировать ситуацию в самой Румынии.
Очевиден полный экономический крах: сельское хозяйство и промышленность разрушены, население постоянно находится на грани голода. Никто больше не верит в "светлое будущее" и в "счастливый завтрашний день", как, впрочем, и в других восточноевропейских странах. Абсолютно дискредитировавшая себя коммунистическая идеология больше неспособна мобилизовать народ.
Чаушеску и его семья, полновластно правившие в стране с 22-миллионным населением, поняли это и в надежде как-то отвлечь своих подданных яростно разыгрывали национальную карту, доходя порой до ксенофобии. Отсюда и пропаганда так называемой независимой Румынии или беспрестанные кампании в "защиту" Трансильвании от венгерского "империалистического" посягательства.
Находясь между Румынией и Венгрией, Трансильвания в течение долгих веков оспаривалась обеими странами. В 1947 году Трансильвания окончательно отошла к Румынии в соответствии с Парижским соглашением. А в 1952 году коммунистические власти Бухареста предоставили сильному венгерскому меньшинству статус автономии. Но право на автономию в конце концов было отобрано, и венгры (два миллиона человек) начали подвергаться преследованиям, "румынизации", иными словами, терять свое культурное своеобразие. В Будапеште заволновались. Чаушеску, который уже не раз организовывал поистине расистские кампании против венгров, воспользовался моментом, чтобы обвинить Венгрию в посягательствах на Трансильванию.
Все это играло на руку румынскому деспоту. Под лозунгом защиты территориальной целостности он сумел вызвать националистический всплеск не только в своей стране, но и в широких кругах румынской эмиграции. Трансильвания сделалась "боевым конем" многих людей, бежавших от коммунизма из страны в 1945 году. Среди них были и бывшие члены "железной гвардии", фашистского и антисемитского движения, сторонники коллаборационистской политики во время второй мировой войны. Бывшие "железные гвардейцы" всегда находились в превосходных отношениях с крайне правыми в Европе. Именно через них секуритате и смогла просочиться в организации правого толка, чтобы потом незаметно использовать их в своих целях.
Кроме защиты Трансильвании, в эти цели входила также нейтрализация настоящих противников безумной политики Чаушеску. Для румынского деспота было крайне важно заткнуть рот тем, кто громогласно осуждал его тоталитарный по сути режим и разоблачал политику псевдонезависимости. Ведь западные страны могли вдруг прислушаться к этим голосам и прекратить экономическую помощь. Румынским властям уже удалось подавить оппозицию внутри страны, изгнав ее признанных лидеров, таких, как Павел Гома, или изолировав их. Теперь секуритате стремилась заставить замолчать своих противников за рубежом, в демократических странах. И здесь приемлемыми казались любые средства. Сначала о попытках физического уничтожения. 18 ноября 1977 года Моника Ловинеску, журналистка румынской секции радио "Свободная Европа" (станция, ведущая передачи на страны Восточной Европы из Западной Германии и финансируемая американским конгрессом), спаслась лишь благодаря случайному прохожему. Двое мужчин арабского происхождения зверски избили ее в Париже прямо перед домом. Позже, из показаний Иона Пачепы, второго по значимости руководителя румынской контрразведки, перешедшего на Запад в 1978 году, стало известно, что напавшие на женщину палестинцы действовали по указке секуритате. "Существовали распоряжения, – уточнял Пачепа, – в соответствии с которыми редакторы радио "Свободная Европа" должны были подвергаться жестокому избиению. Им следовало ломать челюсти, выбивать зубы, ломать руки. Их надлежало превращать в живых марионеток, не способных ни писать, ни говорить, ни распространять критику". В Германии другой сотрудник радио "Свободная Европа" (РСЕ), Эмиль Джорджеску, был тяжело ранен "хулиганами", также, как установило следствие, действовавшими по приказу секуритате.