КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы
Шрифт:
— Вместе с тем мы не можем допустить, чтобы существовали незаконные бригады, — гневно говорил Суслов.
И карьера Соляника закончилась.
Потом выяснилось, что Соляник незаконно продавал изделия из китового уса в Новой Зеландии, Австралии, привозил из-за границы дорогие ковры и дарил их членам политбюро Компартии Украины. Московских начальников он тоже не обделил вниманием.
Брежнев не выступил в защиту Соляника, хотя пришел, чтобы его спасти. Промолчал.
Бывший
Причем Брежнев не любил столичных жителей, потому что среди них оказалось много сторонников Шелепина.
На ключевые должности Брежнев расставлял тех, кого знал много лет и кому доверял.
К власти пришла брежневская южная когорта, которую знающие люди делили на разные группы — днепропетровскую, молдавскую и казахстанскую — в зависимости от того, где тому или иному чиновнику посчастливилось поработать с Леонидом Ильичом. В особом фаворе были те, кто познакомился с Брежневым еще в годы его юности и молодости, когда он начинал свою карьеру в Днепропетровске.
В «днепропетровский клан» входили будущий глава правительства Николай Тихонов, заместитель главы правительства Игнатий Новиков, управляющий делами ЦК КПСС Георгий Павлов, министр внутренних дел Николай Щелоков, первый заместитель председателя КГБ Георгий Цинев. Они все даже окончили одно и то же учебное заведение — Днепропетровский металлургический институт. А в соседнем Днепродзержинске вместе с Брежневым заканчивал металлургический институт его будущий помощник Георгий Цуканов. Все это были преданные Брежневу люди его надежная команда.
И в Москве невесело шутили, что история России делится на три этапа — допетровский, петровский и днепропетровский.
Брежнев не забывал старых знакомых, помогал им, он вообще обладал завидным даром поддерживать добрые отношения с нужными людьми, и они ему преданно служили.
Он стал вводить в руководство новых людей — в качестве противовеса «комсомольцам» Шелепина. Так секретарем ЦК по сельскому хозяйству в 1965 году был избран Федор Давыдович Кулаков, который своим возвышением был обязан только Брежневу.
А он нуждался в поддержке, особенно в первые годы, пока его позиции не окрепли. Ему ведь понадобились годы на то, чтобы убрать из политбюро сильные и самостоятельные фигуры. Только тогда он смог успокоиться. А до того постоянно ждал подвоха от товарищей по партии. Он же помнил, как легко удалось снять Хрущева.
В августе 1965 года Шелепин резко выступил против влиятельной «украинской группировки», вспоминает Анастас Микоян. На заседании президиума стали обсуждать письмо первого секретаря ЦК Компартии Украины Петра Ефимовича Шелеста. Он просил разрешить Украине самостоятельно выступать на внешнем рынке.
Письмо
Но решительно все возразили против такого предложения. Микоян сказал, что еще сорок лет назад был решен вопрос о монополии внешней торговли и его пересмотр невозможен.
Увидев такую реакцию, Шелест сказал, что он теперь видит ошибочность своего письма и готов взять его обратно.
Микоян добавил:
— Товарищ Шелест, ваш долг, приехав в Киев, сообщить обо всем членам президиума ЦК Компартии Украины, навести настоящую самокритику в связи с той политической ошибкой, которая вытекает из вашего предложения, и сделать необходимые выводы.
Затем выступил секретарь по идеологии Петр Нилович Демичев, который завел разговор о том, что на Украине и в самом украинском ЦК вообще процветает национализм, что в аппарате ЦК в Киеве почти не осталось русских.
А потом еще жестче выступил Шелепин, который сказал, что за политическую ошибку Шелеста несет ответственность не только сам Шелест, но и Подгорный, который, пользуясь своим положением второго человека в партии, никому не позволяет вмешиваться в дела Украины.
Шелепин сказал:
— Дело дошло до того, что в Севастополе при вручении награды Черноморскому флоту, флоту русской славы, все выступления были на украинском языке. В Крыму русских больше, но передачи по радио, по телевидению ведутся на украинском языке. И вообще украинский язык насаждается в ущерб русскому. Так что националистическая линия просматривается не только во внешней торговле, но в политике, в идеологии.
Шелепин сказал, что необходимо провести пленум ЦК Компартии Украины и по-настоящему разобраться.
Но Брежнев постарался спустить это дело на тормозах. Он сказал, что сомневается, надо ли проводить пленум, наверное, достаточно, что члены президиума обменялись мнениями, а товарищ Шелест все замечания учтет.
Анастас Микоян видел в этом обсуждении проявление великодержавного шовинизма. Но за этой схваткой стояла попытка подорвать позиции влиятельной «украинской группы», на которую первоначально опирался Брежнев.
Зачем же, интересно, Шелепин противопоставлял себя остальным членам партийного руководства?
Владимир Семичастный:
— Он больше противопоставлял себя Брежневу. А почему резко выступал? Да по-другому нельзя было пробить вопросы. Там надо характер показывать.
Характер у Шелепина был резкий, лавировать он не умел. Члены политбюро стали его сторониться, чувствуя, что он в опале, что Брежнев к нему плохо относится.
Чем же Брежнев был лучше Шелепина? У Брежнева была завидная биография — работал на заводе, воевал, прошел целину, был первым секретарем обкома, первым секретарем в Молдавии, в Казахстане. Он наладил хорошие отношения с военными и промышленниками. Это имело значение.