КГБ
Шрифт:
Одним из последствий разрыва Кремля с Садатом стала растущая поддержка Организации освобождения Палестины (ООП). Лидера ООП, Ясира Арафата, некоторое время обхаживал офицер КГБ Василий Федорович Самойленко. В конце 40-х годов Самойленко служил в Австрии, а в начале и середине 50-х в Восточной Германии, где ему в возрасте 40 лет было присвоено звание подполковника КГБ. Когда летом 1974 года в Советский Союз прибыла делегация ООП, Арафата сфотографировали вместе с Самойленко на церемонии возложения венков в Москве. Официальное коммюнике, выпущенное в ходе визита, назвало ООП «единственным законным представителем арабского народа Палестины». КГБ готовил партизан ООП в своем специальном учебном центре в Балашихе, пригороде Москвы, и поставлял большую часть оружия для нападений боевиков ООП на военные объекты Израиля. Офицеры разведслужбы ООП посещали годичные курсы в андроповском институте ПГУ. Там же некоторые из них вербовались КГБ.
В конце 60-х
В 1972 году Арафат и Чаушеску вместе состряпали план дезинформации иорданского короля Хусейна. Чаушеску привез в Амман разведданные по ООП, которые, к неведению Хусейна, были составлены шефом разведки Арафата Хани Хассаном, которого Арафат всегда называл хитрой лисой. Хусейн ответил на эту щедрость, подарив Чаушеску разведданные, в которых он раскрыл собственные источники в ООП. По свидетельству Пачепы, Хассан был официально завербован как агент ДИЕ, с кодовым именем Аннетта, в 1976 году ему периодически выплачивалось от 2,5 до 10 тыс. долларов.
Москву гораздо больше, чем Чаушеску, беспокоили террористические акты ООП, часть из которых осуществлялась отколовшимися от Арафата группами. А некоторые из них он и сам готовил. При Брежневе Советский Союз никогда не пестовал международный терроризм, как говорили некоторые западные паникеры. Наоборот, Кремль сам боялся стать объектом террористов. В 1969 году психически больной армейский лейтенант умудрился проникнуть в Кремль и выстрелить по машине, в которой, как он полагал, ехал Брежнев. Через год группа еврейских отказников попыталась угнать в Израиль самолет. В 70-х годах предпринимался целый ряд попыток таких угонов. Большинство из них были неудачными, но в газетах о них все равно ничего не писали. Больше всего КГБ встревожили взрывы бомб в московском метрополитене, подложенные туда армянскими сепаратистами в 1977 году. Позднее троих армян, проходивших по этому делу, расстреляли. В Центре ходил слух, что когда КГБ и милиция не сумели найти виновных, то козлами отпущения сделали трех других армянских сепаратистов, просто для того, чтобы показать — возмездие террористам неотвратимо.
Но хотя КГБ и не был главным поставщиком ближневосточных террористов, он не стоял от терроризма в стороне. Хотя формально нападение на гражданские объекты осуждалось, Центр хорошо знал, что некоторые из борцов за свободу в его Балашихинском центре были действительными, либо потенциальными террористами. От агентов ООП было известно, что некоторые террористические акции готовились совместно с сирийскими, ливийскими и другими посольствами в Москве и других столицах восточноевропейских государств. В советском и кубинском учебных лагерях проходил подготовку и Ильич Рамирес Санчес, известный также как Карлос Шакал, сын венесуэльского миллионера, впоследствии ставший самым известным террористом 70-х и 80-х годов. Он работал как на отколовшиеся группы ООП, так и на полковника Каддафи из Ливии. В 1975 году Карлос возглавлял группу палестинских и немецких террористов, которые похитили министров стран-членов ОПЕК в Вене и получил за них огромный выкуп от Ирана и Саудовской Аравии. И все же Карлос сильно отличался от многих партизан третьего мира, проходивших подготовку в советских учебных лагерях. Доклад, составленный в 1971 году по учебе в Советском Союзе 194 офицеров из 10 различных фракций ООП, выявил серьезные недостатки как в уровне подготовки, так и в уровне самих курсантов. Вот что писал командир войск ООП полковник Рашад Ахмед: «Курсанты неправильно понимают политические аспекты направления за границу военных делегаций. В результате старшие офицеры в составе делегации, проходящие подготовку на курсах командиров батальонов, отказывались учиться и просили о возвращении на родину под нелепыми предлогами». Ахмед сообщал, что он вынужден был отчислить 13 офицеров за пьянство, торговлю фальшивыми деньгами и «сексуальные извращения».
Если бы он требовал неукоснительного соблюдения норм поведения, жаловался Ахмед, то пришлось бы отправить домой больше половины офицеров. В своем рапорте он просил о более тщательном отборе курсантов для прохождения подготовки в Советском Союзе.
Хотя на закрытых встречах с руководством ООП Москва высказывала беспокойство по поводу участия этой организации в террористических акциях, она всегда заявляла, что ООП не имеет ничего общего с
Однако после сирийского вторжения в Ливан 1976 года, Центр забеспокоился, что, будучи главным поставщиком оружия Сирии, Советский Союз сам может стать объектом террористических акций со стороны отколовшихся от ООП групп. 11 июля резидентуры КГБ получили предупреждение, что «буржуазная пропаганда» убедила некоторых палестинцев, будто Москва поддерживает сирийское вторжение. Таким образом, не исключались покушения на некоторых советских представителей за рубежом. Резидентуры получили указание усилить меры безопасности. Для того, чтобы умиротворить палестинцев, в Москве было спешно открыто представительство ООП, принципиальная договоренность о котором была достигнута в ходе визита Арафата в Москву за два года до того. Центр также распорядился начать кампанию активных действий, чтобы убедить мировую общественность, будто Москва не имеет ничего общего с сирийским вторжением. Кампания эта принесла некоторый успех. 15 июля радио Каира передало сообщение «из надежных арабских дипломатических источников» в Бейруте о несуществующем советском эмбарго на поставки оружия в Сирию. 22 июля лондонская «Дейли телеграф» опубликовала сообщение о таком же несуществующем ультиматуме Сирии.
Москва одобрительно отнеслась ко все более энергичным попыткам Арафата завоевать международное признание. В 1979 году он был приглашен на заседание Социнтерна в Вене и оттуда же начал успешное дипломатическое наступление. К 1980 году страны Европейского Сообщества, но не Соединенные Штаты, согласились, что ООП должна участвовать в мирных переговорах на Ближнем Востоке. Министр иностранных дел Великобритании лорд Каррингтон заявил: «ООП как таковая не является террористической организацией».
Арафат удачно вбил клин между Соединенными Штатами и их европейскими союзниками, что значительно повысило его ставки в Москве. В 1981 году Брежнев дал ООП официальный дипломатический статус. Однако, когда в 1982 году Израиль напал на базы ООП в Ливане, Арафат упрекал Москву за невмешательство.
В то же время, Московский центр все больше беспокоили сообщения о тайных встречах между лидерами ООП и американскими официальными лицами. Подозревалось, что Арафат уступил западному нажиму и сам решил исключить Советский Союз из ближневосточного урегулирования. Естественно, в Москве это вызвало большое неудовольствие. Гордиевского поразил тот факт, что в официальных советских сообщениях Арафата больше не называли товарищем. Это был явный знак того, что в глазах Москвы он превратился из социалистического союзника в буржуазного националиста. На совещании в лондонском посольстве в 1983 году, на котором присутствовал и Гордиевский, начальник управления стран Ближнего Востока МИДа Олег Алексеевич Гриневский сообщил советским дипломатам и офицерам КГБ, что Москва больше не верит Арафату. Высказывалась надежда, что в конечном итоге на смену ему придут марксистские и прогрессивные члены ООП. Тем не менее только Арафат был способен удержать ООП от распада, и поэтому Советский Союз продолжит оказывать ему умеренную официальную поддержку.
Советская ближневосточная политика при Брежневе была направлена на создание «антиимпериалистического блока» против Израиля и его американского союзника. Почти все десятилетие семидесятых годов Москва поддерживала очень тесные связи с Ираком, с которым в 1972 году был подписан Договор о дружбе и сотрудничестве. Вскоре после подписания договора и КГБ заключил соглашение о сотрудничестве с иракской разведкой. К 1977 году это сотрудничество стало настолько тесным, что Ирак превратился в единственную некоммунистическую страну, где советский шпионаж был прекращен. Центр принял беспрецедентное решение и отдал соответствующее указание своим резидентурам прекратить разведывательные операции против объектов Ирака. Все связи с иракскими агентами должны были стать «официальными контактами». Если советско-иракские отношения ухудшатся, то связи необходимо было возобновить. Особые связи с иракской разведкой почти прекратились после апреля 1979 года, когда иракский диктатор — генерал Саддам Хусейн — отправил в тюрьму или казнил большое число иракских коммунистов. Резидентурам КГБ был отдан приказ немедленно восстановить связи с бывшими иракскими агентами. Советско-иракские отношения еще более осложнились, когда в сентябре 1980 года Саддам Хусейн напал на Иран и началась война в Персидском заливе. После некоторых раздумий Москва решила оказать Ираку тайную поддержку. Ведущий эксперт по внешней политике в Секретариате ЦК КПСС, а в дальнейшем и личный советник Горбачева Николай Владимирович Шишлин заверил Гордиевского, что путь поставки Ираку вооружений был так хитро замаскирован, что выявить его было практически невозможно.