Кибер-вождь
Шрифт:
Чара перевела взгляд на Фанка — тот был серьезен, смотрел выжидающе.
— Мой ответ известен.
— Хорошо. Теперь вам пора расставаться.
— Малый аукционный зал Айрэн-Фотрис полон, — начал Доран, и камера Волка Негели пошла вслед за его взглядом, охватывая ряды, — даже лимит стоячих мест распродан. Агенты фирм, скупающих подержанный армейский инвентарь и технику небоевого назначения, оказались в необычной компании — вот Сандра Вестон с букетом прихлебал и адвокатов, вот Луис Ромберг, у него букет погуще. Немало светских шалопаев… рад видеть, Кокки! Что это ты нюхаешь? А говорили —
— Непредсказуемость, Доран. Обожаю наблюдать, как ловят черную кошку в темной комнате. Когда хотят вслепую взять на томпак десять бассов, это тонизирует нервы.
— Спасибо, Дэнис. Как бы высоко ни вознесся корг, он мечтает вновь окунуться в стихию предельного риска. Но лучше смотреть, как рискуют другие. Это дешевле. О, какая глыба бизнеса виднеется! Сам Т.К.Дарваш, чей младший сынишка подвизается у Хармона по связям с общественностью. И этого младшего также не прошибешь. Одна порода! А вот и наша группа — «Союз защиты наследия»! Мы готовы к схватке. То есть мы можем потягаться, пока цены не уйдут за облака. Рамакришна, ты близок к астралу; поведай, к чему приведет состязание за лот 21?
— Все решит карма. Закон кармических перерождений и баланса судеб властвует над миром праха. Искупил ли Хлип своей ранней кончиной зло судьбы? Нам ничего не ведомо. Может, я буду возрожден в твоем правнуке, Доран, а ты — в моей правнучке…
— А потом мы поженимся. Но я хотел бы родиться правнучкой Дарваша. О! Мы чуть не пропустили главное! Внимание!..
Ударил гонг, и невзрачный человек за кафедрой объявил:
— Начинается аукцион. Уважаемые дамы и господа, все вы ознакомились с каталогом лотов…
— Сначала пойдет всякая труха — грузовики, трубопроводы со списанных кораблей и фурнитура оптом, — пояснял зрителям Доран. — Пока завсегдатаи расхватывают это, у нас есть время обсудить свежие новости. Пепс, секретарь Пророка Энрика, наговорил мне по трэку мнение хозяина. Пророк снисходительно отнесся к претензиям тех, кто пеняет ему наймом сэйсидов: «Для Друга все равны, у Него нет лицеприятия. Ни цвет формы, ни цвет крови не лишают милости Друга; Он приемлет всех, чья душа чиста». Полковник Кугель заявил, что его люди охраняли Энрика в «Аква Марине» добровольно, и Пепс подтвердил это. «Церковная милиция показала высокий уровень подготовки, — отметил Кугель. — Никому не удастся помешать молениям». Это хороший шаг навстречу ожиданиям централов, уставших от насилия последних недель. Фронт Нации не устал пикетировать ворота Баканара с призывами раскатать Фосфора в лепешку; обозначились и старые лозунги националов — «Пришельцы, вон с планеты!», «Выселить гомиков в колонии!» и «Киборги оскорбляют бога!». Таковы издержки наших прав и свобод, господа. Лоты расходятся бойко, наш час все ближе. Сандра Вестон шепчется со своей свитой, она беспокойна, а вот выдержке Ромберга я завидую. Вот, — камера приблизила картинку, — какие-то близнецы…
Оба в черном, брюнеты, в черных плексах. Может, клоны? В любом случае, эти двое знают, как стильно одеться.
Лот 20 — грузовой орбитальный флаер типа «торнадо» — недолго пробыл на экране, хотя торг был горячим. Зал примолк; аукционер вывел на обзор лот 21.
— Киборг GR-Family-BIC
— Сорок, — поднял карточку кто-то из окружения Сандры.
— Пятьдесят, — тотчас объявили из стана Ромберга.
— Семьдесят, — не замедлил вмешаться «Союз защиты наследия».
— Девяносто, — набавила Сандра.
— Сто, — Ромберг остался верен прибавке по 10 000.
«Союз зашиты» располагал суммой в 150 000 В, и Доран понимал, что долго Союз не продержится. Оставалась надежда на то, что параллельно цене будет расти, и сомнение — ведь никто не знал, содержит ли память Файри вожделенный Диск. Именно этим, борением жадности с неопределенностью, и собирались насладиться зрители.
— Сто десять, — снизила темп Сандра.
— Сто двадцать, — гнул свое Ромберг.
— Сто двадцать пять, — Сандра любила сорить деньгами, но где гарантии, что Файри стоит таких денег? И без того 125 000 — вопиющая цена за куклу. Но сестрица Хлипа пока не уступала.
— Сто тридцать, — Ромберг тоже заколебался.
— Сто тридцать пять, — напомнил о себе «Союз защиты».
— Сто тридцать семь, — нажимал помалу Ромберг, проверяя возможности шайки Дорана.
— Сто сорок! — вновь впереди Сандра.
— Сто сорок одна, — агент Союза начал уступать прессингу.
— Сто пятьдесят, — рванул вперед Ромберг. Агент поискал глазами Дорана; тот покачал головой: «Мы выбываем из игры».
Ромберг скептически взглянул в сторону Сандры: «Ну, надолго ли тебя хватит, крыса помойная?..»
— Сто шестьдесят.
— Сто семьдесят, — Ромберг надвигался неотвратимо и уверенно.
— Сто семьдесят пять.
— Двести, — безмятежно произнес Ромберг. Сандра нервно заговорила вполголоса со своими клевретами.
— Двести тысяч — раз, — наконец-то аукционеру дали возможность неспешно стукнуть молоточком.
— Двести десять!
— Двести десять тысяч — раз…
— Двести пятьдесят, — Ромберг своего упускать не хотел. Для него это была своего рода месть покойному Джозефу Вестону. Не захотел, упрямец, уступить по-хорошему — так отдашься мне за деньги после смерти, хочешь ты этого или нет. «Я тебя съем, как жареную курицу», — подумал Ромберг.
— Двести пятьдесят тысяч — раз… Двести пятьдесят тысяч — два…
Похоже было, что Сандра отчаялась. Ей в три голоса шипели, что Ромберг нарочно подталкивает ее вывалить бешеную цену за пустышку.
— Триста, — раздалось вдруг, и весь зал повернулся на голос. Карточку поднял один из близнецов в черном.
Ромберг встревоженно завозился в кресле. Кто это? Что им известно? Почему они вмешались в торг под конец?..
— Триста пятьдесят! — крикнул он.
— Четыреста, — возразил близнец в плексах, скрывающих глаза.
— Четыреста пятьдесят, — выдохнул Ромберг. Цена стала запредельной для киборга, но директора «AudioStar» сжигала ненасытная жажда овладеть Диском… если он есть. Живой или мертвый, артист должен принадлежать «AudioStar», со всеми потрохами. Так было всегда! И это было тем слаще, что Луис Ромберг не умел ни петь, ни танцевать, ни даже насвистеть какой-нибудь мотивчик, не сфальшивив, но кумиры публики гнулись перед ним со всеми их талантами, а он решал — прогреметь им или заглохнуть в безвестности. И тут какой-то давно сдохший Хлип, поганая рвань, им, Ромбергом, вознесенная к вершине, противится воле хозяина!..