Киберклан 90.200.10. Книга 1: Сабаи
Шрифт:
— Руки прочь!
— Я просто хотел помочь. Извини, если задел. Не хочешь, не подключай. Наверняка это не очень нужные детали.
— Вообще-то нужные… но не все, — Берта поёжилась и оставила в покое куртку. Огромное, блин, спасибо, а то грудь почти вылезла через верх.
— Позволишь взглянуть? — Осторожно спросил я.
— Валяй… Но только без рук, — предупредила Берта и развернулась ко мне животом.
Действительно, среди хитросплетения проводков болтались три не оборванных шлейфа, а в хабе с внутренней стороны спины остались свободные разъёмы. Провода
— Так. Тут довольно большой контейнер и два маленьких модуля, чёрный и синий.
— Подключи контейнер, — кивнула Берта. — Осторожно.
Шлейф легко вошёл в разъём. Глубоко внутри раздалось тихое гудение.
— О, так-то лучше. Зацени! — Берта расстегнула низ куртки (не до конца, увы — не до конца!), затем поддела рваный край искусственной кожи. Пластины живота разъехались в стороны, обнажив содержимое контейнера — гладкий цилиндрический предмет тёмно-зелёного цвета.
— Что это?
— Модуль самоуничтожения, — буднично ответила Берта, а затем запустила внутрь руку, повернула цилиндр и вытащила с тихим щелчком. — Можешь сдать его в донорский фонд. Эта штука меня полнит.
— Откуда он у тебя?
— Такой был у всех бойцов Сопротивления. Что-то вроде ампулы с ядом. Но вот что на самом деле круто! — Берта положила в контейнер свою флягу и привинтила к горлышку топливный шланг. Мгновение — и Берта снова расположилась на столе, как ни в чём не бывало.
— Прямая подача горючего! То, что надо.
— Ладно… А что с другими элементами?
— Платы социальной коррекции. Одна заставляет мучить и убивать, а другая — раскаиваться.
Я задумался. Берта вертела в руках бомбу, небрежно подкидывая её на ладони.
— Мда… я бы тоже не хотел такое включать, будь оно у меня.
— А я была не против, раньше. Даже комбинировала иногда. Убивала и раскаивалась. И снова. И снова. На последнем задании они отключились.
— И как ты себя чувствуешь? Лучше?
Сначала Берта посмотрела на меня как на идиота. Потом хмыкнула и пожала плечами:
— Да ни фига не лучше. Но и не хуже. По-другому. Не знаю, я подумала, что без этих сдвигов буду в большей степени ощущать себя… собой. Но пока не выходит. Сейчас я ничего не хочу и мне не стыдно. Странное ощущение…
Я знал многих чуваков, которые — по мнению старших — должны испытывать стыд за своё безделье. Чёрт, я и сам предавался праздности без зазрений совести! Непривычно было встретить существо, у которого это вызывало диссонанс.
Берта перевернулась на бок.
— Весь срок службы я подчинялась чужим установкам. Даже так называемая свобода превратилась в рутинное выполнение задач. В основном связанных с убийствами и взрывами. Кроме этого был только секс. Он прикольный. А теперь у меня только я. Не Берта-шахтёр, не Берта-рабыня, не Берта-гибрид-тостера-и-пылесоса. А просто я. Настоящая. И… пустая. Кстати, это мысль.
Фляга в недрах тайника булькнула, специальный клапан стравил излишки воздуха.
— Да, так-то лучше, — произнесла она, и, подложив руки под голову, растянулась на верстаке, выгнув живот. Грудь под тесной курточкой
Я напрягся как никогда раньше. Это не скрылось от пытливого взгляда Берты. Она улыбнулась уголком губ и подмигнула мне.
— Выходит… Ты себе совсем не нравишься? — спросил я.
— Пфф… Да хрен его знает! Оказалось что я толком не знакома с чистой версией себя. И о многих вещах в своей жизни вообще не задумывалась. Или задумывалась, но всё подтёрли. Теперь вот, заново знакомлюсь с собой. Расскажу, когда закончу… Вокруг так много непонятного, а я этого раньше совсем не замечала.
— Например?
Берта похлопала себя по животу:
— Вот, к примеру, это пойло. Оно замедляет мои рефлексы, затормаживает работу процессора. Полезное свойство. Притупляет моральные установки. Но какое оно на вкус? Чем оно пахнет?
— Лучше тебе не знать, — усмехнулся я.
— Или вот, к примеру, моя кожа, — Берта резко схватила меня за запястье. — Она тёплая?
— Вполне.
Меня пробрала дрожь от её прикосновения. До меня впервые дотронулась девушка! Кусок девушки…
— А я не чувствую. Ни свою, ни твою. Это так странно. Словно у меня протез вместо всего тела. В сущности, так оно и есть. А теперь и от него половину оттяпали. Не самую худшую, между прочим! Там рецепторы работали как надо. Теперь кажется, что та часть — и была я. То есть я как бы всю себя и потеряла… Блин, что они подливают в эту бурду?
— Тормозную жидкость, — усмехнулся я.
— Надо нацедить ещё. Там у выхода старый танк ржавеет, с полным баком…
— Знаешь… Я слышал, есть специальные модули, позволяющие роботам чувствовать вкусы, запахи и прикосновения. По всему телу. Может это помогло бы тебе… ну… найти себя?
Берта приподнялась на локтях, внимательно посмотрела мне в глаза и произнесла тихо-тихо, будто боялась, что нас кто-то услышит.
— Я… думала об этом. Но… блин… Короче, мне страшно. Вдруг мне не понравится? Или будет больно? Или слишком холодно… У вас, людей, всё наоборот. Вы прячете уязвимые части организма внутрь и это правильно. А нам предлагаете обмотаться в целое одеяло сверхчувствительных рецепторов с плотностью до трёх тысяч на квадратный дюйм! И ощущать через них весь мир. Это всё равно, что без брони ходить, без кожи. Или вывернуться наизнанку. Всё напоказ, всё наружу. И в любой момент может произойти контакт. Это интригует. Но и пугает…
Она закрыла глаза. Я сидел напротив, не дыша. Происходило что-то удивительное.
— Я боюсь неизведанного. Но понимаю, что без этого не смогу познать мир — во всех его красках. И никогда не осознаю, что я такое, — тихо проговорила Берта.
Я не нашёл, что сказать. Вымолвил лишь:
— Знаешь, я думаю, штатный психолог мог бы…
— Ой, не смеши! — перебила она. — Это мозголом военного образца. Буквально. «Брейнхак-3000». Всё что он сделает — это подключит мои корректоры или наспех припаяет новый! Его задача здесь — подавлять ПТСР у солдат, чтобы их можно было вернуть в строй, когда начнётся новая революция. Ради этого Технокластер и работает.