КиберМиха. Полукровка
Шрифт:
2025 год. Зона СВО. Михаил Громов.
Мишка Громов родился в городке Темрюк, Краснодарского края, в 1990-м году. Матери в то время был семнадцать лет, а отцу двадцать пять. Отец работал на коньячном заводе, попивал горькую, постепенно спиваясь. Когда Мишке было два года отец замёрз по пьяной лавочке, зимой в сугробе. Мать, прихватив двухлетнего Мишку переехала к бабе Зине в пригород. Имелся у бабы Зины домик возле устья реки Кубань. Через полгода после смерти отца Мишки, мать познакомилась с приезжим в командировку мужчиной, из Владивостока. А осенью, оставив Мишку на руках пенсионерки Зинаиды Макаровны, своей матери, укатила с новым своим возлюбленным на Дальний Восток. Так и рос Мишка под присмотром бабы Зины. По характеру бабушка Зина, без сомнений «бой-баба», про неё порой так и говорили: «БТР, а не баба». Из Мишки бабушка растила мужика, как умела. В лихие 90-ые годы не голодали, свой огород, река рядом, где всегда водится рыба, но и лишнего в доме не было. Мать с Дальнего Востока время от времени высылала денежные переводы. Когда Мишке исполнилось десять лет, баба Зина отвела его в секцию рукопашного боя, которую организовал отставной майор Тимофей Фёдорович Чёрный.
Когда начались тревожные события в Крыму и на Донбассе, после 2014-го года, Мишка подался в Крым, а потом на Донбасс. Кроме майора-отставника Чёрного никого из близких не осталось у Михаила, так что ничего его не держало на родной Кубани. После Крыма уехал добровольцем в Донецкое ополчение. Так и воевал там восемь лет, попутно освоил программирование у местных умельцев, начал хорошо разбираться в компьютерах. А в 2022-ом году подписал контракт с Российской армией. Теперь он воевал в роте разведки в зоне СВО, заместителем командира взвода. За время исполнения своего долга перед страной был два раза ранен, награждён орденами и медалями. В марте 2025-го года группу разведчиков, которой командовал старший сержант Михаил Громов окружили украинские нацисты. Сдаваться разведчики не собирались, отбивались до последнего патрона, а потом до последней капли крови. Последний свой решительный бой, Михаил Громов провел с врагами, вооружившись двумя штык-ножами, уложив в рукопашной схватке ещё четверых врагов, пока не получил три пули в спину, от чего сознание Мишки померкло, а душа покинула тело.
7 век, 670 год. Северный Кавказ. Граница римлян и хазар.
Восемнадцать лет ранее событий, которые будут описаны, у кочевых народов Болгарии был один из ханов кочевников Кубрат, который стал каганом Великой Болгарии в 632-ом году. Как и все приличные ханы имел несколько жён, от которых рождались дети, дочери и сыновья. Дочерей хан Кубрат отдавал своим военачальникам в жёны, чтобы породниться и тем самым усилить свою власть. Одну из его дочерей, шестнадцатилетнюю Хатун выкрали хазары и продали в наложницы гомуну, римскому жрецу Акросу. Акрос овладел девственницей, как только она подросла, невольница понесла от жреца плод. Через девять месяцев девушка родила мальчика, произошло это в 654-ом году. Хатун с младенцем жила в одном из римских храмов. Как только малыш немного подрос, Хатун решилась на побег. А бежать собиралась в ханство отца. Она слышала, что отец стал только сильней, вокруг него становится всё больше воинов. Хатун не знала, как с ней поступит отец, но и оставаться в храме не желала. В 655-ом году она совершила побег, к этому времени были накоплены средства, чтобы заплатить за еду и лошадей в дороге. Побег удался, за три месяца Хатун добралась до кочевья отца. Кубрат выслушал её, не перебивая.
– Как ты назвала сына? – спросил Кубрат у дочери.
– Михар, – ответила Хатун, не поднимая головы и продолжая стоять на коленях перед отцом.
– Пусть так и будет. Мальчика я возьму на воспитание, все узнают, что у кагана Кубрата есть ещё один внук Михар. Тебя выдам замуж за одного из своих ханов тысячников. Его имя Чорпан, он немолод, но верен мне, – принял решение каган Кубрат.
Никто не посмел возразить большому кагану Кубрату, когда узнали, что в семью принят ещё один внук Михар. Мальчик рос со своими сверстниками, в три года его посадили в седло. А в пять лет он уже попадал на скаку из лука в плетёную корзину. В 665-ом году Кубрат умер. Трон отца занял старший сын Батбаят, но правил всего три года. Сыновья Кубрата не последовали его завету, разделили Большую орду и каждый пошёл своей дорогой. Полководец и хан Чорпан увёл за собой пятьдесят тысяч кочевников, а ушли они на Северный Кавказ. С ними ушёл внук Кубрата Михар. Теперь молодого хана называли Михар Кубрат Дуло, сотней он начал командовать, когда ему исполнилось четырнадцать лет. А в шестнадцать хан Чорпан дал ему триста всадников. С одной из своих сотен Михар решил пощипать римлян, чтобы разжиться золотом, а заодно блеснуть храбростью в орде. Но орешек оказался не по зубам. Конные легионеры окружили сотню Михара, перебили почти всех болгар, спасшихся не было, нашли даже тех, которые смогли затаиться в степи. А вот за молодым ханом Михаром образовалась погоня.
За полукровкой Михаром больше двух часов гнались римские всадники. Михар, как мог, погонял своего скакуна, но ранен конь, две стрелы угодили в заднюю холку, теряет силы. И вот
– Ну-ка дайте я разомнусь с этим щенком, не мешать мне, – громоподобно приказал Клавдий.
Михар встал в стойку, отведя саблю чуть назад. Клавдий крупнее и выше, а значит можно рассчитывать только на свою ловкость. Лук у Михара крепкий, составной, зараз его не перерубить, сможет парировать удар. Клавдий резко ускорился. Вжих! Свистнул клинок легионера, рассекая воздух. Михар подставил лук, но меч римского воина прошёл через препятствие, словно парировали удар тряпкой. Клавдий разрубил лук и попутно отрубил часть руки у Михара, по локоть, кожаная броня не спасла молодого хана от увечья. Кровь брызнула из культи. Михар зарычал от ярости, понимая, что сейчас потеряет сознание. Молодой хан кинулся на опытного легионера, но Клавдий легко парировал удар сабли своим мечом, а свободной рукой нанёс удар в челюсть мальчишке. Михар постоял несколько секунд раскачиваясь, и рухнул на землю, потеряв сознание.
Глава 1.
7 век. 670 год. Северный Кавказ. Полукровка.
Я начал приходить в сознание от того, что кто-то из бутылки поливал моё лицо. Стоп! Мне в спину стреляли, я хорошо помню боль в спине, только потом потерял сознание. Или умер? Или что? Что там, япона мама, произошло? В меня стреляли из автомата, когда я ловко резал наёмников. Да это были точно наёмники, что-то кричали на своём языке, вроде польский и английский. Потом удар в спину, звук автоматной очереди и темнота. Я не должен был выжить. Но, клянусь соседским поросёнком, похоже выжил. Я открыл глаза, сразу почувствовал боль в левой руке, а ещё жутко ныла левая скула. Надо мной стоял…Что за хрень? Я вижу легионера. Настоящего, чтоб вас, легионера. И этот тип замахнулся мечом, чтобы что-то отрубить от моего любимого тела.
– Стоять! – прозвучал басовитый приказ, только пока не знаю чей, кто-то крикнул со стороны.
Легионер остался стоять с поднятым мечом, потом медленно опустил свой «великовозрастный» ножик, отступил на шаг в сторону. Я смог рассмотреть подходящего… Монаха? Да чтоб вам в берцы кошки насрали. Точно монах. Чтоб я так жил. Передо мной монах, который топает в мою сторону. Почему я решил, что это монах? Да, хрен его знает. Балахон на нём какой-то странный, типа сутаны с капюшоном. Хотя креста на пузе не видно. Если этот монах, чтоб его черти в кипящей воде полоскали, исповедует легионеров, то что? А то, что легионеры не страдали любовью к Иисусу Христу. У них вроде многобожие. Это что значит? А значит передо мной не монах, а жрец. Или ещё какой служитель божественного культа. Когда жрец чуток приблизился ко мне, подошёл совсем близко, он показался каким-то совсем огромным, как Останкинская башня в Москве. Или это так, кажется, пока я лежу на земле? Да нет, он точно здоровый. Мимо рядовых легионеров проходил, которые спешились и стоят рядом со своими лошадками. Жрец их на полголовы выше. Ух! Чёрт! Как рука ноет. Я повернул голову в сторону левой руки. Мать моя женщина! Какая-то сволочь ополовинила мою левую руку. Что за бред в моей голове? Культя перевязана верёвкой, чтобы кровью я не истёк. Рубль за сто, что это легионерская гнида мне руку оттяпала, который тут мечом замахивался. Вот же гадский папа. Так, а мне ведь положены выплаты за потерю руки и пенсия. Стоп! Какая на хрен пенсия? Какие выплаты по контракту? Здесь же легионеры стоят. Что, наёмники ВСУ резко заделались реконструкторами? Я вообще где? Что за глюки в моей голове? Додумать жрец мне не дал, он схватил меня за ушибленную челюсть. Ай, чтоб тебе на старости лет стакан воды не подали, как больно-то. Хватка у жреца будто в тиски мою морду зажал. Посмотрел слева, потом справа. Чего он там увидеть хочет? Что за беспардонность? Что, ни разу русского десантника не видел, собака сутулая? Креста на тебе нет, грешник!
– Не трогать волчонка, он полукровка. Упакуйте его, прижгите рану, чтобы точно не загнила. Клавдий, шевели своих легионеров, здесь задерживаться не стоит, авары или ещё какая тварь прискачет, – распорядился жрец и пошёл куда-то в сторону.
Эй дядя, куда пошёл? Ты кого, пёс в сутане, полукровкой назвал? Я родовой кубанский казак. У меня хоть только правая рука, но я ещё ногами махать неслабо умею. Ты чего, жук навозный, русского десантника оскорбляешь? За базар ответишь. Хотел выкрикнуть я, но моя пламенная речь пронеслась только в голове, а легионеры услышали только мычание. Здорово мне похоже врезал этот Клавдий. Пока я думал, где я, что со мной и прочие мысли прикидывал, принесли раскалённый ножик, прижгли мне рану. Здесь я сдерживаться от боли не стал, а загнул такой смачный русский мат, что у легионеров должны были уши повянуть. Но я этого не увидел, потому что потерял сознание.
Моё сознание плавает в какой-то мгле. Ничего вокруг не вижу, ничего не слышу. Только из глубин памяти поднимаются воспоминания. Мой батя замёрз в сугробе по пьяни. Когда немного подрос задал вопрос бабушке.
– Бабушка, а мой батя алкашом был, раз замёрз в сугробе?
– Кто тебе такую глупость сказал? Покажи пальцем на этого болтуна, я ему гляделки враз выцарапаю.
– А какой он был, отец-то?
– Твой отец был добрым казаком, сильным и жилистым, статью крепкой вышел, что твой бугай. Если в его породу пойдёшь, тоже будешь крепким, – отвечает бабушка Зина.