Киевские ведьмы. Выстрел в Опере

Лузина Лада

— Катя! Лестницу! — Даша понеслась в комнату.

Хмурясь на скулящую воительницу, Дображанская нехотя подхватила тяжелую спиралевидную лестницу, проживающую у книжных полок.

— Соплячка, — фыркнула она, походя.

Даша ухватила груз справа. Передвигаясь семенящими шажками, Трое кое-как затащили деревянную махину в коридор, и минут семь-десять спустя, волнуясь и роняя случайные банки, Маша отыскала на верхней полке жестяную коробку с биркой «Корень чертов».

Но, когда троица

вернулась в круглую комнату башни, пол был девственно пуст — ушибленная Анир растворилась в воздухе. А там, где еще недавно стояла лестница, обнаружилась крайне нежданная вещь.

Книжный шкаф, оказавшийся на поверку замаскированной дверцей, был приоткрыт, и, заглянув, в открывшийся тайник, Трое узрели обширный чулан.

— Тут целая комната! — удивленно ахнула Даша. — Эта малая пыталась у нас что-то спереть стырить. Но не успела.

Землепотрясная подняла распластавшуюся на полу тетрадь, с нитяным «языком» закладки. К «языку» был привязан большой, древний ключ.

— Дрянь, малолетняя, — охарактеризовала исчезнувшую Катерина, открывая шкаф-дверь пошире.

Слева поместился обширный и разномастный гардероб.

Плотно спрессованная одежда, словно позаимствованная из костюмерной какого-то театра. Черная монашеская ряса, в соседстве с манерно-лиловым боа. Золото-княжеское платье из тяжелой, подбитой мехом парчи, и оборчатый, как кремовое пирожное легкомысленно-розовый капот, прислонившийся к пижонско— полосатому пиджаку Остапа Бендера. Вверху, на антресолях громоздились пирамиды шляпных картонок.

Справа чулан исполосовали полки.

Одна из них была забита толстыми «кирпичами» денежных пачек — «кирпичная кладка» была неровной, точно кто-то впопыхах схватил несколько штук.

— Она украла у нас деньги. — Катя взяла в руки увесистый и длинный «кирпичик». — Но они старые. — С верхней купюры на Екатерину Михайловну смотрело одутловатое лицо Екатерины 11. — Зачем они ей нужны?

— А тут какая-то математика дикая… — Даша недоуменно листала поднятую с пола тетрадь. — Цифры. Формулы. Полная хрень! Зачем она ей сдалась?

— Нет! — громко сказала Маша. — Она у нас что-то украла! Что-то очень важное!

— С чего ты взяла? — Даша Чуб опустила тетрадку.

— Почему ты так думаешь? — Катя забыла про тезку-императрицу.

— Смотрите! — драматическим жестом Маша указала им на каминную полку.

— О боже! — трагически ойкнула Даша. — Опять! Только не это!

Глава вторая, в которой объявлят войну

Брыксы — древний обряд

исполнения мужем любых капризов и желаний жены в день Петровок… в этот день киевские ведьмы отправлялись на шабаш, а «простым смертным киевлянкам позволялось немного отвести душу на своих мужьях и побесится.

Журналист С. Ярон утверждал, что видел в Киеве брыксы еще в 1880 году. «Процессия состояла в том, писал он, — что молодуха сидела в санках, которые тянул ее муж, понуждаемый длинной веткой орешника. Отправлялись обычно к кабачку, но молодуха требовала водку к себе и приказывала распить ее в том месте, где она пожелает».

Анатолий Макаров «Малая энциклопедия киевской старины».

— Это огромная честь для меня, Ясные Киевицы!

Василиса Андреевна с интересом обшаривала взглядом круглую комнату Башни, и поселившийся на ее лице восторг посвященной, свидетельствовал ярче слов — она допущена сюда впервые.

— Приглашение в башню Киевиц — мечта каждой киевской ведьмы, — призналась она, принимая предложение присесть на диван. — Даже Хозяин бывал здесь нечасто.

Но ее дифирамбы не стали бальзамом даже для Кати.

— Зато эта соплячка, зашла к нам, как дети в школу! — сказала та. — Как она исхитрилась войти сюда? Я понимаю, она — дочь Кылыны, и знает пароль. Но ключ… Я думала ключа только три.

— Да не было у нее никакого ключа! — встряла Землепотрясная Даша. — Она завалила через балкон.

— Как к себе домой, — не унималась Катя.

— Дело в том, — раздался размеренный голос Белладонны, — что это ее дом. — Кошачья блондинка вынырнула из тайника-кладовой и вспрыгнула на спинку дивана. — Акнир родилась здесь, — объяснила она. — В прямом смысле слова. Кылына произвела ее на свет в башне Киевиц.

— Да-а, — восхищенно промолвила Василиса. — Со времен Великой Марины, Город не знал Киевицы мудрей. — Вася развернула полногрудое тело, чтобы взглянуть на висящую над каминной полкой древнюю фреску в византийском стиле.

Изображенная на ней Киевица Марина держала в руке Весы — их левая чаша сильно перевешивала правую.

Василиса нахмурилась:

— Кылына умела взламывать законы, почище иного хакера.

— Кылына знала, — сказала Белладонна, — для своей дочери — наш дом сделает исключение.

— Выходит, — логично предположила Маша, — Кылына знала, что Акнир придется воспользоваться этим исключением? Знала, что в Башне поселятся другие? Что ее дочь не станет Наследницей?

Маша тоже смотрела на фреску.

И тоже хмурилась, тревожно и испуганно.

— Да откуда она вообще взялась, эта Акнир? — раздраженно спросила Катя. — Где она была раньше?

— Кылына отослала ее из Города, — чинно ответствовала Василиса. — Вы знаете лучше других, если б план Кылыны сработал, Киев сошел бы с лица земли. Кылына замыслила опасное, и не желала рисковать жизнью единственной дочери.