Киевский особый…
Шрифт:
Своевременно не были подняты по тревоге и соединения и части механизированных корпусов округа. Командира 8-го механизированного корпуса в 4 часа утра 22 июня поднял посыльный — звонили из штаба 26-й армии.
Прибыв в свой штаб, генерал Д. И. Рябышев услышал в телефонной трубке голос начальника оперативного отдела армии, который сообщил, что германские войска во многих местах нарушили государственную границу СССР, авиация противника подвергла бомбардировке наши части, и добавил: «Но прошу без паники. Думаем, что это провокации. Не поддаваться на них! Огня по немецким самолетам не открывать! Ждите дальнейших указаний» [212] .
212
Рябышев
А в 4 часа 30 минут Рябышеву позвонил начальник штаба 26-й армии полковник И. С. Варенников, который сообщил о начале боевых действий на границе и снова потребовал, чтобы по германским самолетам зенитчики огня не открывали.
В это время авиация противника уже подвергла бомбовым и штурмовым ударам места расположения дивизий механизированного корпуса, полыхали казармы и склады, понес первые потери 7-й мотострелковый полк, задержавшийся с выходом из военного городка. По атакующим самолетам никто не вел огонь, они безнаказанно продолжали атаку наземных объектов. Вот и сказалось пагубное указание Сталина о запрете огня, переданное в войска Красной Армии.
Предпринятые попытки штаба генерала Рябышева установить связь со своими дивизиями и корпусными частями не удавались, из-за этого только в 5 часов 40 минут части механизированного корпуса были подняты по боевой тревоге. А в 10 часов утра был получен приказ из штаба 26-й армии — к исходу 22 июня корпусу сосредоточиться в районе Чишки, Ваньковичи, Райтаревиче, где находиться в резерве.
Приказ о приведении 9-го механизированного корпуса в боевую готовность поступил из штаба 5-й армии около 4 часов утра 22 июня 1941 г. Части корпуса были немедленно подняты по тревоге и приступили к подготовке выполнения марша в направлении Ровно — Луцк.
Командование 15-го механизированного корпуса получило сообщение о начале боевых действий в 4 часа 50 минут. Вскрыв «красный пакет» и ознакомившись с его содержанием, генерал-майор И. И. Карпезо приказал поднять корпус по боевой тревоге и поставил задачу командирам подчиненных ему соединений и корпусных частей. Но немедленно оповестить все части и соединения из-за нарушения связи на линии тоже не удалось.
10-я танковая дивизия была поднята по тревоге в 5 часов 45 минут и сразу приступила к отмобилизованию личного состава. К моменту получения боевого приказа дивизия была полностью готова к его выполнению [213] .
213
Сборник боевых документов… Вып. 33. С. 192.
37-я танковая дивизия была поднята по боевой тревоге на основании шифротелеграммы, полученной из штаба 15-го механизированного корпуса уже после начала боевых действий. Через 3 часа части дивизии выступили в заданные районы сосредоточения, оставив в военном городке Кременец большую группу воинов (около 30 %) под командованием заместителя командира полка майора Бочманова из-за недостатка материальной части и вооружения.
212-я моторизованная дивизия после приведения в боевую готовность и получения приказа выступила в район Бордуляки, Станиславчик, Руда-Бродзка, Ясна.
19-й механизированный корпус тоже был поднят по боевой тревоге уже после начала боевых действий. Получив сообщение о бомбежке Житомира, генерал-майор Н. В. Фекленко позвонил в штаб округа, откуда последовал ответ его начальника штаба — «ждать важных указаний». Не дожидаясь дальнейших распоряжений и прекрасно понимая, что началась война, командир механизированного корпуса поднял штабы соединений по тревоге
Только через 2,5 часа пришел долгожданный приказ: «Командиру 19-го мехкорпуса поднять войска по боевой тревоге и сосредоточить их в районе Клевань, Варковичи, исключая Ровно. Двигаться тремя колоннами: 40-я танковая дивизия — Житомир, Новоград-Волынский, Ровно, Клевань; 43-я танковая дивизия и штаб корпуса — Бердичев, Романово, Дубровка, Березов, Стадники, Здолбунов, Ровно; 213-я моторизованная дивизия — Винница, Бродецков, Шепетовка, Острог, Варковичи» [214] .
214
Калядин И. С.Указ. соч. С. 18.
Таким образом, и механизированные корпуса КОВО были подняты по боевой тревоге уже после начала боевых действий и приступили к выполнению плана прикрытия без учета сложившейся на фронте обстановки, в результате чего штабам фронта и армий пришлось сразу вносить в них свои коррективы.
В такой же неосведомленности о начале войны находились дивизии и части второго эшелона войск округа, выдвигавшиеся на запад. Только в седьмом часу утра 22 июня, после запоздалого прибытия оперативного отдела штаба фронта в Тернополь, командирам этих корпусов по каналам связи начал передаваться план «КОВО-41». А сообщение о начале войны ими было получено вообще во второй половине дня, что не позволило немедленно довести это важное сообщение до всех находившихся в непрерывном движении дивизий и частей, поставив последних в непонятное положение.
Бывший командир 135-й стрелковой дивизии генерал-майор Ф. Н. Смехотворов вспоминал: «Распоряжение о приведении частей в боевую готовность до начала военных действий не поступало, а когда дивизия на марше утром 22 июня была подвергнута пулеметному обстрелу немецкими самолетами, из штаба 5-й армии поступило распоряжение — на провокации не поддаваться, по самолетам не стрелять. Распоряжение о приведении в боевую готовность получено утром 23 июня 1941 года» [215] .
215
ВИЖ. 1989. № 5. С. 27.
Таким образом, войска Киевского Особого военного округа (особенно дивизии прикрытия) не были своевременно подняты по боевой тревоге до начала войны, что сразу поставило их в неравные условия борьбы с вторгшимся на территорию Украины противником.
В этом прослеживается полная вина Генерального штаба Красной Армии, не сумевшего организовать быстрой передачи в штабы приграничных округов приказа о подъеме войск по боевой тревоге. Ни в одном из известных мне документов (кроме воспоминаний Г. К. Жукова) я не нашел данных о том, что народный комиссар обороны СССР Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко лично поставил командующим западными военными округами задачу на подъем войск.
И здесь можно привести пример народного комиссара ВМФ адмирала Н. Г. Кузнецова, который лично, сразу после совещания в Кремле, поставил задачу командующим флотами на организацию отпора возможному нападению противника. Поэтому советский Военно-Морской Флот и встретил нападение врага организованным огнем, сохранив в первый день в целости все свои корабли и военные объекты.
Виновато было и командование Киевского Особого военного округа, которое, несмотря на имевшиеся данные о времени и дате нападения германских войск, не организовало даже своевременного вывода фронтового управления на полевой командный пункт, установления надежной связи (а значит и управления) со своими войсками.