Кикимора болотная
Шрифт:
— Я вчера ему чемодан собирала. Ну, помните, в командировку в Китай?
— А как же! Конечно, помним. Далеко лететь, давление, валидол и все такое, — сообщила Штукина.
— Рубашки ему нагладила, сложила носки, трусы. Стала все ему в чемодан укладывать, гляжу, а у него там путеводитель по городу Парижу. — Вера опять горько расплакалась.
— Тю! И все? — поинтересовалась Штукина.
— Если бы, — продолжила Вера сквозь слезы. — Я еще, дура наивная, подумала, что он к нашей с ним новогодней поездке готовится. Обрадовалась.
— И правда, я бы тоже сразу так и подумала! Тась, а ты? — Штукина захохотала.
— Хорош прикалываться над чужой бедой! Вер, дальше рассказывай. — Тася на самом деле уже все поняла.
— Ну, сегодня с утра самого, еще затемно, он в аэропорт поехал, еще поцеловал меня на прощание. — Вера громко всхлипнула. — А я, как проснулась, увидела, что он свой органайзер забыл.
— Это чего такое? Объясните нам, ментам темным, — поинтересовалась Штукина.
— Это, Лен, навроде записной книжки, только электронной, ну, или маленького компьютера. Там и в Интернет выходить можно, банковские операции проводить по своим счетам, документы просматривать. Телефон там тоже имеется, — пояснила Тася. — Я вот себе тоже такой завести хочу, очень удобно.
— И что ты в этом органайзере увидела? Нашла там кучу эсэмэсок от полюбовницы? — Штукина изобразила на лице сложный мыслительный процесс.
— Нет. Я ему сразу звонить начала.
— Куда? — Штукина постучала кулаком по лбу. — Телефон-то тут!
— У него еще один, — фыркнула Вера. — Этот большой, а тот маленький. У него всегда в пиджаке в кармане.
— И что?
— Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
— Это значит, что он уже в самолете летит, — объяснила Тася Штукиной.
— Это я и сама догадалась! И чего такого? — продолжала недоумевать Штукина.
— Ничего! — Вера явно разозлилась, и Тася была очень благодарна за это Лене. Во всяком случае, реветь Вера уже перестала. — Я позвонила его секретарше. Думаю, мало ли — еще кто полетит, оказия какая-нибудь. Он же с этим органайзером не расстается, в командировку когда собирается, первым делом проверяет, не забыл ли органайзер! Позвонила, а мне и говорят, что секретарши нет на месте, потому что она в отпуске!
— И чего?
— Секретарша его обычно в отпуск уходит только в том случае, когда Сельдерей сам в отпуске. Когда же он в командировке, она сидит на работе, как штык. Вдруг чего.
— И ты решила, что он вместе с секретаршей в Китай улетел путеводитель по Парижу изучать? — Штукина сделала круглые глаза.
— Все, Ленка, сейчас в лоб получишь! — Вера показала Штукиной кулак. — Ты мне дашь, наконец, рассказать или нет?
— Рассказывай, кто тебе мешает? Только я никак в толк не возьму, при чем тут секретарша и ее отпуск.
— Его секретарше, девочки, пятьдесят шесть лет. Женщина она очень хорошая, и Сельдерей говорит, что будет ее на работе держать столько, сколько она сама
— Действительно, где? А кто это Дмитрий Иванович? — У Таси от Вериного рассказа уже ум за разум зашел.
Вера уставилась на Тасю, даже рот слегка приоткрыла.
— Я, конечно, будучи ментом, с помощью дедукции подозреваю, кто такой этот Дмитрий Иванович, но ты, Вера, все-таки нам сама скажи, вдруг мы чего напутали. — Штукина заржала и повалилась под стол.
— Тася, ты не больная? — возмутилась Вера. — Дмитрий Иванович Жеребов — мой муж. Сельдерей.
Тася тоже заржала и повалилась под стол следом за Штукиной.
— Дуры какие!
— Вер, прости. — У Таси от смеха аж выступили слезы. — Рассказывай дальше, пожалуйста!
Вера возмущенно фыркнула, но не смогла удержаться и заулыбалась.
— Эта девчонка, представьте, мне и отвечает, что Дмитрий Иванович в отпуске. И отправился он со своей женой до города Парижа!
— Может, она напутала чего? Слышала звон, что этот самый Жеребов со своей женой в Париж поедет, ну и ляпнула тебе. — Тася честно попыталась исключить из ситуации момент элементарной ошибки, хотя ей уже было все понятно. Сельдерей прокололся.
— Я тоже так подумала и спросила девушку, не напутала ли она чего, так как Дмитрий Иванович мне самолично говорил, что собирается с женой в Париж на Новый год. Как у меня еще сил хватило не разреветься прямо в телефон, ума не приложу!
— Ну а девушка, конечно, тебе и отвечает, что сама провожала этого Жеребова в аэропорт, сажала на самолет в Париж, махала вслед платочком и держала свечку! — Штукина между делом уже открыла огромный Верин холодильник и шуровала там в поисках вкусненького.
Вера вздохнула, встала, отодвинула Штукину от холодильника, нырнула туда и достала домашнюю буженину. Тася сглотнула слюну. Верина буженина была самая вкусная в мире.
— Нет, Лена, девушка мне отвечает, что ничего не перепутала, так как сама отвозила жене Дмитрия Ивановича билеты! — Вера резала буженину толстыми шматами, и Тася увидела, как из глаз у нее опять потекли слезы.
— Вот сука! — Штукина стукнула кулаком по столу.
— Кто? — хором спросили Вера и Тася. У Веры аж перестали течь слезы.
— Кто, кто? «Жена» Дмитрия Ивановича, вот кто! Вера, не смей реветь больше! Я эту суку на чистую воду выведу. Мы узнаем, кто она такая, и я с ней по душам поговорю.
— Бить будешь? — удивилась Вера.
— А то? Я на самбо раз в неделю просто так хожу? Я хожу на самбо для того, чтобы разным сукам рожи чистить. — Штукина даже руками стала размахивать, показывая, как она начистит рожу любовнице Сельдерея.