Кикимора
Шрифт:
Я осторожно глотнула из чашечки. Настой был совершенно адской крепости, но послевкусие в самом деле приносило что-то цитрусовое.
Я посмотрела направо, на такую же мансарду с другой стороны дома. Там дверной проём, ведущий на крышу, был заложен свежей кирпичной кладкой.
– Сосед решил не рисковать. У него маленькие дети, – пояснил Корышев, проследив за моим взглядом.
Я взглянула на невысокую длинную надстройку вдоль крыши, что соединяла две мансарды. В ней не было окон, только низкая дверь посредине.
– Тут
– Нет, тут с послевоенных времён просто чердак, – отозвался Корышев.
Я, наконец, посмотрела и на него. Он опять глядел на меня в упор.
– Меня зовут Никита, – сказал он. – Впрочем, кажется, вы в курсе.
– Да, я в курсе.
– А давайте перейдём на «ты»? А то наша светская беседа не удаётся. У меня не получается ни поднять тебе настроение, ни извиниться. Ты по-прежнему на меня злишься.
– Я не злюсь. Потерянный телефон – это такая мелочь!.. – пробормотала я. – А настроение ты мне всё равно не поднимешь. Сегодня неподходящий для этого день.
– Как тебя зовут?
– Лада.
Он сжал губы, не то одобрительно, не то удивлённо:
– Прекрасное имя.
– Уж какое есть, – буркнула я, отпивая последний глоток экзотического кофе. – Спасибо, было очень необычно и вкусно.
– Тогда повторим? – Корышев вопросительно наклонил голову. – На этот раз добавлю щепотку корицы.
Я помотала головой:
– Нет, спасибо. Мне пора. Да и ты, как я поняла, кого-то ждёшь.
– Я жду, да. Но ко мне придут намного позже, а когда ты позвонила в дверь, мне почему-то подумалось, что тот, кого я жду, всё бросил и примчался раньше…
– Извини, что разочаровала.
– Ты не разочаровала уже хотя бы тем, что не оказалась девушкой с котом, – грустно улыбнулся Корышев.
– Что за кот?
– Соседка снизу добыла где-то номер моего квартирного телефона и повадилась названивать мне, как только её кот в очередной раз пойдёт по кошкам, – немного раздражённо пояснил он. – Почему-то ей кажется, что я заманиваю его в свою квартиру. Вчера она весь вечер грозилась прийти и проверить. Поэтому, когда я тебя увидел, решил, что это она выполняет свою угрозу.
– Ты не знаешь в лицо соседку по подъезду?
– Это так удивительно? Да, предпочитаю не знать.
– А кот? Ты его не заманиваешь?
– У меня на кошек аллергия, – мрачно отозвался Корышев. – К тому же я не видел его ни разу, даже не представляю, какой он масти.
– Никита, спасибо тебе за кофе. Я пойду.
– Посиди ещё, – попросил он неожиданно тихо.
– Зачем?
Он промолчал. Потом взглянул на меня грустно:
– Лучше бы ты была моим новым надзирателем. Ты, а не какой-то Максим Серов.
– Увы, это невозможно.
– Я знаю, что невозможно, – кивнул он. – Ты ведь не из дружины.
– Вообще-то… Я не дружинник, но я там работаю.
– Я так и подумал. Я знаю питерскую дружину. Не
– Каких это «таких»?
– Юных. Красивых. Добрых. И… уж извини… – Корышев стрельнул глазами в мою сторону. – … легкомысленных.
– Это верно. Это ещё мягко сказано. Ещё поискать надо такую дуру, которая не пройдёт мимо гопников и полезет защищать неизвестно кого. А потом ещё, несмотря на то, что её посылают подальше, будет навязываться с помощью, подарит свой телефон, а в довершении картины ещё и придёт к этому ворюге и хаму кофе пить!
Корышев слушал и размеренно хлопал ресницами.
– Прости, я не хотел тебя обидеть, – сказал он смиренно. – Я прекрасно понимаю: ещё бы немножко, и они меня убили бы. Ты, Лада, мне жизнь спасла. Не хочу быть неблагодарным.
– Ты даже не представляешь, как легко я переживу твою неблагодарность! И не надо меня обхаживать. Я не стану на тебя жаловаться, и твоё досье не пострадает!
Я вскочила из-за стола и пошагала обратно в комнату.
За моей спиной Корышев поспешно поставил чашки на поднос и пошёл следом.
– Можешь меня не провожать, я не заблужусь! – заявила я, сворачивая в узкий коридорчик.
Корышев не стал меня ни догонять, ни окликать. Я уже прошла почти весь путь до двери, как в глубине квартиры раздался грохот, потом звон бьющейся посуды и глухой удар. Я развернулась и пошла назад.
Корышев лежал на полу у квадратного журнального столика, прямо на осколках разбившихся чашек, и силился подняться на ноги.
– Эй, ты что это?
Он как-то нетвёрдо отмахнулся.
Я побежала к нему:
– Никита, что с тобой?
– Перетянул… – простонал он, бросив попытки подняться, и откинулся на спину. – Время перетянул… Кокон давит…
– Не надо было затевать этот кофе!
– Да он-то тут причём? – он снова отмахнулся. – Ты иди, не обращай внимание на меня.
– Тебе помочь?
– Не надо, ни к чему. Я сам, я привык… Вот только растолкай подальше осколки, если не трудно, – попросил Корышев и перевалился на бок, поворачиваясь ко мне спиной.
Я присела, аккуратно собрала осколки – к счастью, они все были довольно крупные – и отнесла их в мусорное ведро.
Когда я вернулась к Корышеву, он лежал в той же позе, мерно и бесшумно дыша.
В просторной комнате становилось душно, но, если оставить открытой дверь на террасу, к ночи, а особенно под утро, может стать холодно. Поэтому я огляделась по сторонам, стянула плед с дивана и накинула его на Никиту.
– Да брось ты… Ну, зачем?.. – пробормотал он едва слышно.
– Затем, что замёрзнешь без одеялка.
Диванную подушку я ему под голову пропихнула с трудом, безвольное тело стало настолько тяжёлым, даже приподнять его за плечи мне было не под силу.