Киллер рядом – к покойнику (Сборник)
Шрифт:
Витька не без труда обуздал взбрыкнувшую машину и снизил скорость, не обращая внимания на витиеватую ругань милейшей работодательницы и ее красноречивые обещания выгнать с работы в три шеи и отправить в порт грузчиком.
Мелькнул поворот… На обочине дороги, невдалеке от стремительно приближающейся к нему машины стоял молодой человек и голосовал.
На нем была короткая кожаная куртка-»косуха» поверх рваной темной майки с вырезом и кожаные штаны. На шее виднелся кожаный ремешок с заклепками. Крашеные мелированные волосы неряшливо падали
Молодой человек курил сигарету и при приближении «Вольво» выбросил ее.
– Вот как раз тебе под пару… – пробормотал Витька и хотел было увеличить скорость, чтобы проехать мимо, но Лена наклонилась к нему и рявкнула в самое ухо:
– Ну так останови!
Машинально телохранитель нажал на тормоз, завизжали шины, и машина, развернувшись на трассе на девяносто градусов, остановилась буквально в метре от невозмутимо стоящего парня.
Лена опустила стекло и, широко улыбнувшись молодому человеку, проговорила медоточивым голоском:
– Ну-у… садись, коли тормознул.
Тот мазнул мутным масленым взглядом по ее лицу и по бледной бритой харе за ней и открыл заднюю дверь.
– Погоди, я к тебе, – сказала Лена. – Вискарь уважаешь?
– А то, – сипло ответил тот, удивленно смотря то на Лену, то на Витьку.
– Трррогай! – заорала Котова на Доктора, ткнувшись головой в плечо нового попутчика. – На! – и она протянула бутылку виски молодому человеку, а сама продолжала пить джин-тоник.
Повернувшись к попутчику, она приспустила с плеч какую-то вычурную пеструю накидку и выпятила налитую грудь, обтянутую тонкой маечкой – и сказала:
– Ну что, мужик, ничего?
– Н-да-а… – промямлил тот, по всей видимости, еще до конца не въехав, как удачно он угодил в компанию.
– Хочешь потрогать? Да на, потрогай. – Леночка перехватила руку попутчика и почти насильно засунула себе под майку.
Витька Доктор, сидящий на переднем сиденье, глухо пробормотал что-то короткое и односложное – очевидно, ругательство.
– А ты на него не смотри, – сказала Лена, подавшись к самому уху парня в «коже», который бросил настороженный взгляд на явно не восторгающегося поведением своей подопечной Балакирева. – Можешь меня лапать сколько угодно, ему по барабану. Он вообще педераст. Вот только если я сама захочу… а я захочу, будь уве…
Машину дернуло, истерически завизжали шины, и Виктор, обернувшись с горящими глазами и перекошенным от злобы лицом, рявкнул парню, который уже весьма беззастенчиво лез обниматься к Лене:
– А ну… выматывайся отсюда, козел!
Тот только хлопал глазами.
– Пошел вон, я сказал! Не понял?! Ну, так я тебе растолкую!
Витька, выскочив из машины, открыл заднюю дверь и, схватив парня за руку, буквально выволок того из салона.
– Пошел вон, осел!
Парень ловко вывернулся и обиженно заорал:
– Да ты сам осел! В зеркало посмотри, образина… такое трюфело наел, бля!
– Борзеешь, падло, – устало и мрачно сказал Витька, а Лена, неожиданно
– Да мочи ты его, бляха-муха! Не мужик, что ли?!
Непонятно, кому именно адресовалось это в высшей степени экспрессивное звуковое послание, но первым среагировал на него – с удивительной стремительностью и точностью – случайно подобранный на дороге молодой человек. Он чуть присел, как в бойцовскую стойку, и без замаха, коротким, упругим тычком опрокинул Доктора на землю.
Витька не успел даже скоординироваться для грамотного падения – грохнулся глупо, по-дилетантски – всей спиной, и замер.
– Врежь ему еще! – воскликнула Лена. – Как он мне надоел!
Молодой человек в «коже» обошел машину кругом, сел за руль и, повернувшись к Котовой, проговорил:
– Больше не потребуется. Ему и так хватит. А ты… ты зря вообще всю эту пантомиму затеяла. За что пацана обижать лишний раз?
– Ты же сам позавчера вечером его в залив скинул. Забавно было смотреть. А что ты с ним сделал? – с любопытством спросила милая девочка Леночка и посмотрела на своего неподвижно лежащего телохранителя.
Парень пожал плечами, как бы недоумевая, как можно спрашивать такие глупости, а потом все-таки ответил:
– В болевую точку угодил… случайно.
– Может, ты бы его это самое… кончил? – невинным голосом спросила Лена.
Свиридов снял с себя крашеный парик, потер приклеенные фальшивые баки и произнес уже своим обычным голосом, а не тем петушиным фальцетом, которым он выкрикивал оскорбления и ругательства по адресу уже минуту как мирно отдыхающего Балакирева:
– Кончают – это, Леночка, в «порнухе». И так просто говорить об этом может только тот, кто ни хрена ни в чем не смыслит.
– А ты смыслишь? – обиженно проговорила Лена.
– Значит, и я тоже мало что смыслю, если связался с вашей группой антихудожественной самодеятельности. Ладно, поехали… похищенная.
– Антихудожественная самодеятельность? – промурлыкала Лена. – Ну-у… я думаю, ты сыграл свою роль не хуже, чем в театре.
– Только я не вижу смысла во всем этом театре.
– Ничего себе – он не видит смысла! Да я такого удовольствия, как сегодня, не получала даже тогда, когда под «коксом» трахалась с тремя парнями из «Гладиатор-шоу», – небрежно обронила Лена.
Владимир покосился на нее: соплячка соплячкой, хоть фигура уже почти и сформировалась, но в презрительном «взрослом» голосе время от времени проскальзывают почти детские интонации, а пару юношеских прыщиков на лбу не удалось свести и супернавороченными кремами, лосьонами и пудрами. И губы кривит обиженно, не попадая в образ много пожившей и знающей цену жизни опытной женщины.
– А ты правильно сделал, что вломил Доктору не по полной программе, – сказала Лена через минуту, когда они уже удалились от места батальной сцены километра на два. – Ему теперь такой милый разговор с папашей предстоит, что просто упасть и не встать!