Киллер
Шрифт:
Она заметила, что обнимает Виктора крепче, чем он ее, и поняла, что он работал на публику, лишь изображая чувства.
Ребекка отодвинулась. Заметив выражение удивления и неловкости на лице Виктора, она села, чувствуя смущение. Виктор сел напротив, взял ее вилку и стал есть ее салат. Шумовой фон в баре стал постепенно возвращаться к нормальному уровню.
– Что произошло, черт возьми? – спросила Ребекка спокойным тоном.
Его тон был разочаровывающе небрежен:
– О чем вы?
Ребекка нахмурилась:
– Вы шутите?
– Я уже говорил
Ребекка покачала головой:
– Вам не нужно было вмешиваться. Я сама справлялась.
Виктор поднял взгляд и перестал жевать, но промолчал.
– Я сама справлялась, – повторила Ребекка.
– Я бы сказал, что это слишком самоуверенное утверждение.
Ребекка свирепо посмотрела на Виктора:
– Когда мне понадобится ваша помощь, я попрошу о ней.
– Когда я сочту, что вам нужно помочь, я помогу, попросите вы меня об этом или нет.
В том, как он сказал это, Ребекка почувствовала неожиданный оттенок желания защитить ее. Виктор понял, что она это заметила, и отвел взгляд. Он продолжал есть ее салат, так что смотреть ей в глаза ему было не нужно. Ребекка взяла стакан.
– Спасибо, что позаботились взять безо льда.
Виктор кивнул, не глядя на нее.
Ребекка с минуту смотрела на него.
– Вам удалось достать все, что нужно?
Виктор молча кивнул.
– Итак, что дальше?
Какое-то время он продолжал есть, а потом сказал:
– Я проберусь в Olympus и добуду файлы.
– Даже так?
– Даже так.
Ребекка кивнула.
– Тогда мы будем еще на шаг ближе к скверным парням.
Виктор взглянул на Ребекку с выражением, которого она не поняла. Она смотрела на него насмешливо:
– Что?
Виктор поднял бровь.
– Скверный парень – это я.
Четверг
21:2 °CET
Шел нудный дождь, словно специально для того, чтобы еще больше испортить настроение Альваресу. Зонта у него не было. У него их никогда не было и никогда не будет. Поэтому он просто быстро шел, вобрав голову в широкие плечи. Дождь стучал по его макушке, стекал по лицу и шее, пропитывал пальто и рубашку. Он вышел из такси меньше трех минут назад, но уже промок насквозь. Дождь, однако, соответствовал его настроению. Расследование быстро теряло энергию. Со смертью Хойта была потеряна единственная серьезная зацепка, и дело практически застопорилось. Убийца Озолса и местоположение ракет отдалялись все больше.
Альваресу пришлось мокнуть еще с минуту, прежде чем он нашел нужное кафе на улице, где их было, казалось, десятки, и поспешил внутрь. В небольшом помещении с низким потолком свободных столиков не было. Альварес стряхнул часть воды с волос и лица и огляделся. Он увидел Лефевра, который сидел за столиком один и читал газету. Низенький, тщательно одетый лейтенант выглядел в точности так же, как тогда, когда Альварес впервые увидел его полторы недели назад у отеля киллера. Однако держался он иначе. Тогда он был полон апломба
– Я рад, что вы не заставили меня ждать, – сказал Альварес, сев. – Не то я после того как так промок, был бы готов убить вас.
Лефевр закрыл газету.
– Пить будете?
– Да, кофе, пожалуйста.
Лефевр подозвал официантку и заказал два кофе и шоколадную булочку для себя. Альварес улыбнулся. Копы одинаковы во всем мире: они всегда едят свою национальную выпечку. Альварес снял мокрое пальто и повесил его на спинку стула.
– Вы хотели видеть меня?
– Да, – кивнул Лефевр. – Спасибо, что пришли.
– Не за что.
– Я думаю, мы можем помочь друг другу.
– То же самое я пытался сказать вам неделю назад.
– И мне надо было прислушаться к вам. Но мне предстояло разбираться с кучей трупов в отеле. Прошу вас принять мои извинения за всю мою грубость тогда.
– Принимаю.
– Я буду краток.
Альварес стряхнул еще немного воды с головы.
– Годится.
– Андрис Озолс был отставным офицером советского и российского военного флота, верно?
Альварес ничего не ответил.
– Принимаю ваше молчание за согласие, – сказал Лефевр с полуулыбкой. – Я знаю это и уверен, что вы тоже знаете. И мы оба знаем, что на прошлой неделе он был убит профессиональным киллером. А всего через два часа этого киллера самого пытались убить в отеле, где он перестрелял столько народа. Через два дня этот, пока еще неизвестный, киллер вернулся в Париж. Его узнали, выследили, однако он сумел ускользнуть, убив при этом еще несколько офицеров полиции. Но перед этим он встретился с некой американкой.
– Для чего вы мне рассказываете все это? – спросил Альварес.
Лефевр подался вперед:
– Потому что вы можете добиться в этом деле большего, чем я.
– Почему вы так считаете?
– Джон Кеннард, – сказал Лефевр.
Это имя вызвало в мозгу Альвареса образ мертвого парня. Зарезанного и лежащего на полу грязного уличного сортира.
– А в чем дело?
– Он ведь работал с вами, верно?
– Давайте договоримся: я здесь не для того, чтобы отвечать на ваши вопросы, хорошо?
Лефевр кивнул.
– Как хотите. Я сообщаю вам то, что знаю, и ничего не прошу взамен. Но я надеюсь, что, когда я закончу, вы отнесетесь ко мне благосклоннее.
Подошла официантка и принесла их заказ. Альварес отхлебнул кофе.
– Продолжайте.
– На другой день после убийства Кеннарда по его карточке попытался получить деньги бомж, известный моим людям. Его задержали и допросили. При нем оказался и сотовый телефон вашего коллеги. После подробного допроса этот бомж сказал, что подобрал эти вещи в мусорном баке, увидев, как некто выбросил их туда. Я поверил ему. За ним не числилось случаев насилия, при нем не было ножа, а на его одежде, которую он никогда не только не стирал, но и не снимал, не было следов крови.