Киллеров просят не беспокоиться
Шрифт:
– - Может быть, я еще объявление должна была дать? Мы же поссорились. Это раз. И он знал, где я работаю. Это два. Знал, что не могу не пойти в школу. Я решила, что он приедет за мной туда. Подумала даже, что хорошо, что он в своем диком летнем виде не пойдет со мной рядом. И куда бы я его дела?
– - Прочтите внимательно и распишитесь здесь, -- попросил Полковский.
– Я выдаю разрешение на свидание.
– - Вам не кажется, что ситуация, которую вы застали у себя дома, это некий бумеранг вашей измены?
– - философски почесав за ухом, спросил на прощанье Нахрапов.
– -
9
Полковский приехал к себе в управление как раз к двенадцати. Искольдского еще не было, и он решил позвонить на сотовый Терехова: чем черт не шутит, а вдруг ответит. Предварительно согласовав возможность международного звонка с начальником, Полковский набрал номер. Сигнал долго не появлялся, но в трубке был слышен космос: какие-то переключения, трески, гул. Вдруг звуки ожили, словно назревая, и в трубке раздался зуммер. Неожиданно в барабанную перепонку Полковского ударил щелчок, и на том конце провода, то есть кипрской спутниковой антенны, послышался женский голос. У Полковского прямо-таки "в зобу дыханье сперло", не ожидал он такого везения. Вот сейчас покончит он с этим делом.
– - Алло, -- сказал молодой слабый женский голос.
– - Здравствуйте!
– - прокричал Полковский.
– - Здравствуйте, -- его было хорошо слышно, но слова долетали на Кипр через несколько секунд после их произнесения, приходилось ждать.
– - Можно мне поговорить с Натальей Николаевной Тереховой?
– - Я вас...
– - женщина вдруг смолкла, а потом закричала в трубку: -- Вы по поводу Жени? Вы его нашли? Что с ним?
– - Вы ждете сообщений о нем, у вас есть основания?..
– - Кто вы?
– - перебила женщина.
– - Вы из Москвы?
– - Я следователь УВД Нового Уренгоя, -- кричал Полковский.
– - Моя фамилия -- Полковский.
– - Следователь?
– - не дожидаясь, пока до нее долетит вся фраза, переспросила женщина.
– - Я же звонила в МИД, у вас что, там теперь и следователи свои?
– - Что с вашим мужем, Наталья Николаевна?
– - Я же вам говорила, он поехал в Каир, в Египет, на экскурсию, на три дня, отсюда, с Кипра, -- и нет его. Группа вернулась, а он пропал. Не звонит, не приезжает.
– - Сколько времени уже прошло?
– - Они уплыли третьего. А позавчера должны были вернуться... Нет, три дня назад. Вернулись без него. Экскурсия у них была трехдневная. Вот и считайте. Мне сказали, что он пропал. Я не могу уехать без него!
– - она кричала все громче и громче, и Полковский вынужден был молчать, чтобы усвоить всю информацию полностью, поскольку сказанные им слова повторялись через секунду на том конце. Откуда-то прорвалась ни к селу ни к городу не относящаяся информация: Порт-Саид, город на северо-востоке Египта, на побережье Средиземного моря, у входа в Суэцкий канал.
В перерывах между голосом женщины и информацией он передавал следующие вопросы:
– - Кто-нибудь знает, как он пропал?
– - Да, мне сказали, что он не вышел из пирамиды.
"Этого еще не хватало", -- подумал Полковский.
– - А на каком корабле
– - Не знаю. Кажется, "Леонид Прудовский". Он и сейчас стоит невдалеке, на рейде.
– - Больше никто из экскурсантов не пропал?
– - Нет.
– - Он забрал с собой российский паспорт?
– - Конечно, все документы всегда при нем. Я в жуткой панике. Все только слушают меня и ничего не сообщают.
– - Думаю, вам лучше возвращаться в Москву, Наталья Николаевна. Вы слышите меня?
– - Вам что-нибудь известно?
– - Боюсь, что да. Но до вашего приезда дело не прояснится.
– - Да скажите же хоть что-нибудь!
– - У вас когда заканчивается отпуск?
– - У меня отпуск круглый год, а отель оплачен до завтра, но деньги есть...
– - Не надо, возвращайтесь!
– - крикнул Полковский и обещал связаться с Тереховой послезавтра по домашнему телефону их московской квартиры.
Все совпадало.
Было уже четверть первого. После разговора с женой умершего Полковский некоторое время переваривал информацию, решал, как преподнести ее в полном объеме вкупе с признанием Моисеевой и другими данными следствия, чтобы было стопроцентное основание прекратить дело и больше к нему не возвращаться. Но потом он вспомнил про Искольдского. Техник по безопасности уже должен быть у него, но в коридоре, у дверей кабинета, было пусто.
Полковский набрал домашний номер Искольдского -- никто не ответил. Решив, что тот выехал к нему, просто опаздывает, Полковский прождал еще полчаса. Слава Богу, хватает бумажной волокиты, чтобы следователь никогда не сидел без дела. Наконец, ему надоело постоянно выбегать в коридор, и он позвонил на работу Искольдскому. К этому времени он уже забыл, что утром собирался позвонить в отдел техники безопасности и поговорить с его начальником, телефон которого "любезно" выдала ему кадровичка. Теперь ему не терпелось узнать, не вышел ли Искольдский на службу, вместо того чтобы ехать к нему на допрос.
– - Никита Семенович?
– - переспросил его хорошо поставленный командный голос.
– - Он сегодня не вышел, должно быть, приболел.
– - А он не звонил вам после возвращения из Москвы?
– - поинтересовался Полковский.
– - Откуда?
– - Из Москвы, куда он ездил на курсы.
– - Что-то я не пойму вас, товарищ следователь, нельзя ли уточнить вопрос?
– - Как же я могу его уточнить?
– - удивился Полковский.
– - Я спрашиваю, не звонил ли вам Искольдский вчера, после прилета из Москвы, куда был командирован на курсы по технике безопасности на производстве?
Шеф Искольдского засмеялся, и его смех оскорбил следователя: бывает такой язвительный смех, который может ранить до глубины души.
– - Искольдский -- на курсы? Нет, оно положено, конечно. Но он у нас звезд с неба не хватает и даже не рвется -- за звездами-то. На курсы в основном езжу я, да и то не в Москву, а в учебный центр здесь, в Новом Уренгое. А Искольдский вчера был на работе, как всегда, до четырех, ушел, как обычно, и ни в какую Москву, извините, он ночью не летал. Я так думаю.