Ким Джинсу. Путь к вершине
Шрифт:
«Нужно вернуться», — думал я снова и снова. «Я должен найти способ вернуться в своё тело. Как? Связаться с кем-то? Попробовать найти старых знакомых?» Мысли текли одна за другой, но каждый раз, когда они начинали обретать форму, во мне просыпался Джинсу. Его сознание, его страх, его слабость душили эти мысли в корне.
«Куда вернуться? Кто ты теперь? Ты — Джинсу. Это твоя жизнь. Ты должен принять её, иначе ты просто не сможешь выжить.» Эти слова раздавались в моей голове, словно голос собственного совести, который становился всё громче с каждым шагом.
И
«Может, нужно попробовать найти кого-то?» — снова вспыхнула мысль. Я представил, как пытаюсь связаться с кем-то из моих старых коллег или друзей. Но даже эта мысль вызвала во мне отчаяние. Они бы не узнали меня. Кто бы поверил, что я — это Макс, запертый в теле корейского паренька, который едва сводит концы с концами?
Снова этот страх. Снова голос Джинсу, который говорил мне, что это бессмысленно. Что никто не поможет. Никто не верит в таких, как Джинсу. Он всего лишь мусор, которого можно выбросить, если он станет обузой. И этот страх, эта неуверенность, как туман, застилала моё сознание.
Я продолжал идти, чувствуя, как моё внутреннее «я» разрывается на части. Одна часть — Макс, с его решимостью и уверенностью, его знанием, что он способен изменить эту жизнь. Другая — Джинсу, с его страхами, неуверенностью и отчаянием, которое так долго было частью его жизни, что теперь казалось неотделимым.
Я брёл по улицам Сеула, почти не осознавая, куда иду. Ноги едва поднимались, каждая клетка тела ныла от усталости. Мой путь домой проходил через маленький парк, забытый в лабиринте бетонных джунглей. Деревья стояли молчаливыми свидетелями чужих судеб, а лавочки под ними были пусты, словно никто давно уже не искал здесь уединения. И сейчас мне нужно было именно это — побыть одному. Вдали от всех, в том числе и от собственных мыслей.
Я сел на одну из лавочек, чувствуя, как холод металла пробирает через ткань одежды. Вокруг не было ни души. Только слабый ветер тихо шевелил листья на деревьях. Это место казалось одновременно безжизненным и живым — как и я.
Я опустил голову, закрыв глаза, и снова погрузился в мысли. Внутри меня продолжалась битва — Макс против Джинсу. Я пытался разобраться, кто я теперь, как мне жить дальше. И чем больше я думал, тем яснее становилось одно: Макс больше не имеет силы. Он был сильным, уверенным, всегда знал, как поступить. Но эта жизнь, это тело… оно было чужим для него. Джинсу, со всеми его страхами и неуверенностью, подчинял меня себе. И чем больше я пытался бороться, тем глубже увязал в этом. Невозможно было отделить одну часть от другой. Они обе были мной.
Но я не мог остаться Максом. Эта мысль, эта борьба, наконец, пронзила меня, как молния в ясном небе. В конце концов, я был Джинсу. Я — это тот, кто вырос в беднейшем районе Сеула, кто терпел унижения и издевательства. Человек, который
Мир, в котором жил Макс, больше не существовал. Чем дальше я пытался уйти в мысли о том, чтобы вернуться, тем больше чувствовал, что теряю самого себя. Я был Джинсу. И как только я это принял, мир вокруг изменился.
Тишина парка внезапно наполнилась чем-то странным. Я почувствовал, как ветер вдруг стал более пронзительным, как будто зашептал мне что-то на ухо. Я резко поднял голову, осматриваясь, но ничего не заметил. Парк был пуст. Но ощущение не покидало меня — что-то было рядом, неуловимое, но присутствующее. Сердце заколотилось, и я почувствовал, как воздух вокруг стал тяжелым, как будто сама атмосфера сгущалась.
И тут я увидел её.
На краю парка, чуть дальше, из теней деревьев медленно вышла фигура. Она двигалась плавно, почти нереально, её белоснежная шёлковая одежда тихо колыхалась на ветру. Лицо было скрыто, но из-за плеч выглядывали несколько хвостов — пушистых, длинных. Девять хвостов. Мои мысли на мгновение замерли, и что-то из глубины моего сознания вырвалось наружу.
Кумихо.
Я слышал о них. Мифическое существо, девятихвостая лисица, которая могла принимать человеческий облик. Кумихо обладала невероятной силой, способной обманывать и манипулировать людьми. В корейской мифологии она была известна как дух, наделённый древней мудростью, но и способный на хитрость. Кумихо могла быть жестокой, но могла и помочь, если на то была её воля.
Она подошла ближе, и её взгляд остановился на мне. Её лицо, хотя и молодое, носило печать веков. Глаза, глубокие, как бездонные озёра, смотрели на меня так, будто они знали все мои секреты, все мои страхи.
— Ты не должен удивляться, — её голос был тихим, но полным силы. — Я давно наблюдала за твоей жизнью, Джинсу.
Я вздрогнул. Она назвала меня Джинсу, хотя я был Максом. Или был… я больше не знал. Но она знала.
— Кто ты? — мой голос прозвучал хрипло, будто я не говорил годами.
— Ты знаешь, кто я, — она усмехнулась. — Я Кумихо. Дух. Я была рядом с тобой с самого начала. Я видела, как ты жил, как страдал. И когда пришёл тот день, когда тебе выпала участь умереть… я решила вмешаться.
Я замер. Мои мысли вихрем проносились в голове. Умереть? Как?
— Тот Макс, о котором ты думаешь… его больше нет, — продолжила она, её голос был спокоен, словно она говорила о чём-то обыденном. — Завистники сделали своё чёрное дело. Твоя жизнь закончилась там, на той вечеринке, когда ты принял тот роковой бокал шампанского.
Я стиснул зубы. Мои руки сжались в кулаки, сердце сжалось от боли. Я знал, что кто-то меня отравил, но слышать это вслух…
— Тебе некуда возвращаться, — продолжила Кумихо, её голос стал мягче, как будто она пыталась утешить меня. — Да и небыло у тебя никого из близких. Сам же знаешь. Вся твоя жизнь была построена на людях, которые крутились вокруг тебя лишь ради того, что могли получить. Они не любили тебя, не ценили тебя по-настоящему.