Ким Филби

Долгополов Николай Михайлович

После изучения досье Бланта его простили. Армии, да и не только ей — разведке тоже, были крайне нужны патриотично настроенные молодые эрудиты. Впрочем, для начала выпускника Кембриджа капитана Энтони Бланта определили в военную полицию. Сначала последовало бессмысленное времяпрепровождение на границе с Бельгией. Отсюда Бланта по его просьбе вытащили друзья, особенно старался Бёрджесс.

Затем отдадим дань уважения пославшим искусствоведа Бланта в Булонь. Здесь, во Франции, его знания французского и немецкого были использованы по полной. Подразделение Бланта вылавливало в этом порту немецких шпионов, препятствовало проникновению диверсантов. Французы потом вспомнили о подвигах английского аристократа,

наградив его орденом Почетного легиона.

Началось наступление немцев, и Блант вновь проявил полное хладнокровие. В момент, когда многие офицеры Британского экспедиционного корпуса во Франции дрогнули, он сохранял спокойствие. Это и помогло вывезти его подразделение с континента на остров без серьезных потерь. Такое умение держать себя в руках, не предаваться панике было характерно для Бланта.

Оно было замечено окружающими. Про левые увлечения уже и не вспоминали. По рекомендации его приятеля Виктора Ротшильда к Энтони начали приглядываться люди из контрразведки. Отпрыск из знаменитой семьи банкиров хорошо знал Энтони, Бёрджесса и Филби. Рекомендация миллионера значила многое. Ротшильд всегда восхищался феноменальной памятью Бланта, который поражал его доскональным знанием любых мало-мальски значащих дат, фамилий, событий… Если бы он догадывался, как ценили эти качества своего «Тони» и в советской разведке! Вскоре Энтони Блант переменил место службы, выполнив тем самым задание резидента «Генри» (Горского) и проникнув в МИ-5.

Поначалу со связью было туго. Ему удавалось передавать редкие донесения из Франции через Гая Бёрджесса, который отдавал их связникам в Париже, а потом они уже уходили в Центр. Служба в МИ-5 давала гораздо больше возможностей, чем его короткое пребывание в военной полиции. Тем более отделу Бланта поручалась важная задача: контрразведывательная работа в армии Его Величества плюс обеспечение безопасности предприятий, связанных с военной промышленностью, — то есть военная контрразведка. Он получил допуск к секретным документам. Резидент Горский взял его под свою твердую опеку. Потом с ним работали и другие сотрудники разведки, последним из которых стал совсем тогда молодой Юрий Модин.

Новичка в МИ-5 приметили. Вскоре продвинули по службе, назначив только-только пришедшего офицера заместителем начальника отдела. И Блант, успешно работая на контрразведку, успевал ночами переписывать захваченные домой документы, которые, с его точки зрения, представляли интерес для Москвы.

Дешифровки немецких телеграмм о перемещениях вермахта, деятельность абвера в Скандинавии, Турции и на Ближнем Востоке… В Швеции усилиями «Тони» активность немецкой агентуры была, по существу, сведена к нулю: он передал Центру список с фамилиями 125 (!) работавших на рейх немецких разведчиков и их местных источников.

И еще один, связанный со Швецией, эпизод, возможно, малоизвестный даже тем, кто в последние годы занимался так называемым «Делом Рауля Валленберга», исчезнувшего после войны то ли в ГУЛАГе, то ли вообще где-то безжалостно расстрелянного. Не умаляя заслуг шведского дипломата и промышленника в спасении возможных жертв нацизма, все же признаем: это с его помощью немцы пытались вести сепаратные переговоры и выйти на английского премьера Черчилля.

Так, именно Рауль Валленберг, участвовавший в англо-шведских торговых переговорах, доставил летом 1943-го в Англию конкретные предложения группы оппозиционеров из Берлина. Валленберг сообщил одному из военных помощников Черчилля, что они исходят от людей, чьей целью является физическое устранение Гитлера. А дальше все та же песня: немцы прекращают борьбу с союзниками и все свои силы перебрасывают на Восточный фронт…

Премьер Великобритании, в отличие от Валленберга, проявил политическое благоразумие. Документы, подсунутые ему помощником,

навечно застряли у него в сейфе, ходу им дано не было. Вскоре Блант известил об этом Москву. Пусть узнают о не слишком дружелюбном по отношению к СССР поступке шведа и исследователи, выставляющие Валленберга «рыцарем без страха и упрека». Упрекнуть шведского миллионера, хотя и с трагической судьбой, есть за что. Как и искренне посочувствовать ему и его близким.

Незаурядность Бланта, умение принимать быстрые решения, широкий круг знакомств явно выделяли его из толпы. Дисциплинированность и пунктуальность, не столь свойственные людям его круга, подкупали. Толкового офицера приметил заместитель начальника МИ-5 Гай Лиделл. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что на этом сближении с ним настаивала советская резидентура?

Блант получал одно повышение за другим. Вот он помощник начальника другого крупного управления, затем поднимается еще выше. В 1943 году он уже носит звание майора. И, непостижимо каким образом, успевает читать лекции студентам Лондонского университета, особо выделяясь филигранным знанием итальянской живописи Средневековья. Кстати, есть сведения, что порой, в те сложные моменты, когда решалась судьба «Кембриджской пятерки», его встречи с сотрудниками советской разведки проходили прямо после того, как прочитавший лекцию Блант спускался с кафедры.

Непонятно, откуда брались время и силы, но при всей своей занятости и работе сразу на две разведки Блант еще во время войны, по поручению королевской семьи, принялся составлять опись рисунков, принадлежащих правящей династии. Бывал в Виндзорском дворце, удостаивался высочайших аудиенций, словно делая некий задел на послевоенное будущее…

Крепли его отношения с Лиделлом. Завязалось нечто вроде дружбы и с Диком Уайтом — еще одним представителем руководства МИ-5. Через несколько лет именно Уайт встал во главе всей английской разведки. С Блантом они оба встречались не только на службе. Вместе отдыхали, расслаблялись в доме все того же невольно помогавшего Бланту Виктора Ротшильда. Банкир сдал Энтони свой особняк, предпочитая жить не в Лондоне с его бомбежками и затемнениями, а где-то за городом. В раскованной обстановке Бланту было легче разговорить своих начальников. Да они и сами частенько обращались к способному офицеру за дружеским советом. Таким образом, Блант заранее узнавал о том, какие действия собирается предпринимать английская контрразведка против представителей различных посольств, в частности — советского.

Отзвуки предупреждений, переданных Блантом, звучали и в рассказах Героя России Владимира Борисовича Барковского, работавшего тогда в Лондоне под крышей советского посольства. По его словам, в первые годы войны англичанам было вообще не до слежки. Но пришла в британскую разведку молодая поросль — способная, быстро обучаемая, и резидентура вскоре почувствовала это по действиям активизировавшейся контрразведки. Но что было делать, когда на связи у того же Барковского было иногда по…цать английских источников?

Именно люди из «Кембриджской пятерки» предупреждали о предстоящих мероприятиях контрразведки. Благодаря Филби, Бланту, Кернкроссу не произошло ни единого провала. В частности, Бланту удавалось уведомлять резидентуру о том, что кто-то из сотрудников посольства попадал или должен был попасть «под колпак» МИ-5. Меры по обеспечению их безопасности принимались безотлагательно.

Бланту принадлежит подробнейшая разработка о действиях службы наружного наблюдения. На ее подготовку ушло несколько месяцев. Конечно, эффективность работы английской наружки в результате резко возросла. Но как противоядие «Тони» передал копию своего доклада советской резидентуре. Это спасло множество агентов от провалов. Зная методы работы англичан, было легче уходить от наблюдения.