Кинокосмос. Псовые в мифах и легендах народов мира. Популярная энциклопедия
Шрифт:
У валлийского потустороннего мира имелась своя особая «изюминка»: он весь был пропитан духом охоты. Охотились все: и боги, и люди. Охотились всегда: и в стужу, и в зной. Охотились везде: и в мире живых, и в мире мёртвых.
Каждый вечер на просторы Уэльса из преисподней вырывалась свора белоснежных гончих с рыжими ушами – Конн Аннон. Это выезжал на охоту за людскими душами владыка Аннуина Араун. И каждый вечер жители Британии с тревогой прислушивались к далёким звукам, боясь услышать лай его красноухих псов – верный знак близкой и неотвратимой смерти.
Впрочем, Араун охотился
Однако в богатой мифологии кельтов Араун был не единственным повелителем человеческих душ. Пожелтевшие листы пергамента донесли до нас имя ещё одного загробного владыки – Гвин ап Нуда. Того самого Гвин ап Нуда, «которого Господь поставил над дьяволами в Аннувине, чтобы они не погубили всех людей». Это цитата из валлийской повести о Килухе и Олвен (см.: Дридвин). Она – пример того, как христианство, не сумев одолеть языческих божеств в открытом противоборстве, тихой сапой низвело их до уровня персонажей народных легенд и суеверий. «Окатоличенный» Гвин ап Нуд стал предводителем Дикой охоты, королём местных фей и покровителем охотников Западной Англии. По рассказам местных жителей, он и в наши дни носится со своим псом по пустынным местам ночного Уэльса, нагоняя страх и оторопь на припозднившихся путников.
А в давние-предавние времена сын верховного бога Нуда Гвин был великим воином и охотником, грозным богом войны и смерти, повелителем загробного мира. О нём рассказывает старинная поэма, которая дошла до нас в составе так называемой Чёрной Кармартенской книги (конец XII в.) [123] .
Смысл поэмы тёмен и загадочен. Она построена в форме диалога двух персонажей: Гвин ап Нуда и ищущего у него покровительства Гвиднея Гаранира – повелителя страны, которая ныне покоится на дне залива Кардиган Бэй.
123
Кельтская мифология…
Встреча героев происходит в тот самый момент, когда Гвин возвращается с очередной битвы. Он ещё весь охвачен боевым пылом, его шлем разбит копьём врага, щит расколот. Бог восседает на «крутобоком коне – грозе сраженья», рядом с ним – его преданный пёс Дормарт. После взаимных приветствий и славословий Гвин возносит хвалу своему хвостатому другу:
Мой славный крутобокий пёс,Тебе не сыщешь равных в целом свете;Недаром ты – Дормарт, пёс Мелгуина.Гвидней льстиво подхватывает похвалу:
Дормарт(Другой вариант этой строфы выглядит так:
Дормарт! О красноносый! Быстроногий!Его всегда мы ищем взором,Спеша с тобою к Облачной Вершине!)Увы, эти строки так же туманны, как и вся поэма. Почему «недаром ты – Дормарт», то есть «дверь смерти»? Потому что свиреп и умерщвляешь людей? Или потому что сторожишь вход в обитель смерти? И почему «пёс Мелгуина»? Отродье суки Мелгуина? Подарок Мелгуина? И кто такой этот Мелгуин – король Северного Уэльса, живший в VI в., или кто-то другой? И почему Дормарт – красноносый, а не красноухий, как все собаки Аннуина?..
Вполне возможно, что эти вопросы вызваны не только объективными причинами (например, утратой культурно-исторических особенностей давно ушедшей эпохи), но и субъективными: автор, к большому его сожалению, не владеет иностранными языками, в том числе древними, поэтому вынужден работать не с оригинальными текстами, а с переводами, причём чаще всего поэтическими. К слову сказать, кельтские тексты, по мнению учёных, в силу своей специфики особенно трудны для понимания и часто допускают различные толкования.
Однако вернёмся к поэме. Из дальнейших слов Гвина становится ясно, что он и его демонический пёс заняты обычным для них делом: собирают на полях сражений кровавый урожай – души погибших воинов. И здесь же бог смерти перечисляет имена некоторых из них: столп славных песен Гвендолей, воспетый в сагах Ллахей, достославный муж Мейринг и другие, а затем добавляет:
И там я был, где пали бритты славныеС востока и из северных краёв:Я провожал их до могилы.А за могилой славных бриттов ждала привычная земная жизнь в её лучших проявлениях: жаркие битвы, удачная охота, сладкая любовь и весёлые пиры. Такая перспектива придавала им уверенности, укрепляла их мужество и питала презрение к смерти.
Но обязанности Дормарта не ограничивались только ловлей душ. Из старинных ирландских сказок нам известно, что он ещё и охранял вход в потусторонний мир – один или с безымянным псом-напарником. (Этим, скорее всего, и объясняется значение его имени – «дверь смерти».)
Ирландцы старались оплакивать своих покойников не слишком громко, чтобы не растревожить потусторонних стражников. Иначе разозлённые псы новопреставленную душу могли и покусать.
В ипостаси сторожа наш герой близок Керберу. Однако есть все основания полагать, что по натуре Дормарт был мягче и дружелюбнее своего древнегреческого коллеги. Это вытекает из самой природы представлений кельтов о посмертной участи человека – природы гуманной и оптимистичной.