Кинжал-22
Шрифт:
В нескольких различных случаях во время неприцельных обстрелов[8] я немедленно поднимал «Ворон» и связывался с Дэнни по радио. У него был мгновенный доступ к показаниям облегченного противоминометного радара LCMR[9], который был расположен прямо снаружи. Он быстро отправлял мне общую схему с указанием места, откуда, по расчетам радара, был прилет. Это называлось point of origin, или сокращенно POO.
LCMR использует довольно простую концепцию для определения того, откуда что было запущено. Радар посылает непрерывный сигнал, создавая над территорией большой
Дэнни и я изо всех сил старались определить, где находится пусковая установка, прежде чем талибы успеют ее разобрать или замаскировать и покинуть этот район. В конечном итоге это превратилось в смертельную игру в кошки-мышки в масштабах долины.
Как только ракеты бывали выпущены и срабатывал радар, враг был бы уже далеко, прежде чем какой-либо самолет смог бы достичь долины, чтобы определить их местоположение. Raven B был нашим лучшим шансом своевременно найти их и, надеюсь, отправить несколько мин из итальянских 120-мм минометов обратно в их сторону.
Пусковая установка и ее команда ускользали от нас почти две недели. За один день они запускали три ракеты, оставались в спящем режиме в течение двух дней и переносили запуск на новое место. Единственное, чего мы не смогли выяснить, так это того, было ли большинство расчетных мест запуска из окрестностей деревни Кибчак (произносится Кип-чак), которая была расположена через реку от ПОБ и южнее. Но в нескольких случаях координаты POO перемещались прямо на юг, недалеко от деревни Данех Пасаб, которая находилась на нашей стороне реки.
Две установки? Маловероятно. В этом регионе было трудно найти прочный металл и сварочное оборудование. Пусковая направляющая, скорее всего, был изготовлена где-то в другом месте, а затем перенесена в долину.
Так как же им удалось безопасно переправить тяжелую металлическую пусковую установку через стремительную реку?
Они не были бы настолько глупы, чтобы попытаться перевезти его через один из двух мостов рядом с базаром и ПОБ. Новый мост был самым южным, и на нем находилась местная афганская национальная полиция, сокращенно ANP. Северный мост располагался прямо перед ПОБ и охранялся афганскими солдатами. Он был широко известен как Старый мост, и не без оснований. Он был сделан из металлолома и больших стальных труб, которые заставили бы устыдиться за его создателей любого приличного инженера-строителя. Оба этих контрольно-пропускных пункта легко поймали бы их.
Нет.
Талибы, должно быть, делали это каким-то другим способом.
Пэдди, который, по сути, был в одной лодке с Робом, выполняя дополнительные разведывательные функции для команды, получил небольшую информацию. Это была простая ссылка, спрятанная глубоко в отчете разведки, которую легко можно было не заметить или отмахнуться от нее. «У них есть веревка, чтобы перебираться через реку» - вот и все, что там было сказано.
Еще один мост в южной части долины — способ обойти контрольно-пропускные пункты Коалиции и афганцев, обеспечивающий
Насколько нам было известно, это был всего лишь слух. Это помогло бы объяснить некоторые вещи, но до тех пор, пока мы не найдем способ остановить ракетные обстрелы, теория о веревочном мосте должна была бы отойти на второй план.
Первая атака с использованием ракет была неожиданной и застала нас врасплох. У нас не было никаких предварительных разведывательных данных, которые указывали бы на то, что талибы имели доступ к ракетам или доставляли их в долину. Это было сразу после полуденной молитвы в унылый и пасмурный день — такая погода, казалось, теперь была в долине постоянно. Я лежал на своей койке, когда первая ракета просвистела над ПОБ и взорвалась в зоне высадки. В течение долгой и неприятной минуты на всей базе царила тишина, люди не были уверены в том, что только что произошло.
Громкая, пронзительная сирена начала пульсировать, нарушая тишину.
— Ложись! Ложись!
– услышал я чей-то крик снаружи палатки, за которым последовали шаги по фанерной дорожке, которую Билли соорудил, чтобы уберечь нас от грязи.
Я вскочил и схватил свое снаряжение и шлем, прежде чем распахнуть полог палатки.
Все бежали к ТОЦ, нашему единственному прочному сооружению, когда вторая ракета пролетела над головами и ударилась о другую сторону стены периметра. Они бьют все ближе, подумал я про себя, ныряя в комнату, где все столпились, надевая бронежилеты и шлемы.
Любой, кто пережил атаку непрямой наводкой, скажет вам, что это невесело. Это игра в кости. Вы никогда не знаете, когда это произойдет; попадут в вас, либо промахнутся, и вы никак не можете на это повлиять.
Это чувство беспомощности и стресса. Это никому не нравится.
Пока Дэнни старался определить координаты точки обстрела, над ПОБ просвистела еще одна ракета. Эта летел долго и приземлился в деревне к северу от нас. Посмотрев на направление, в котором летели ракеты, и куда они попадали, нам не потребовалось много времени, чтобы понять, что талибы использовали большую башню с радиоантенной на вершине холма к западу от нас в качестве ориентира для прицеливания.
Башня была огромной, и ее можно было увидеть из любой точки долины, поскольку она стояла на вершине пятисотфутового холма. ПОБ «Тодд» был не более чем большой неподвижной мишенью для талибов и их арсенала поставляемых из Китая ракет.
Радиопереговоры с треском раздавались из маленького динамика, который стоял у меня на самодельной полке над рабочим местом. Прошло пять минут, потом пятнадцать, потом тридцать. Больше никаких ракет не запускалось. К тому времени, когда самолет прибыл в зону действия, талибы уже давно ушли.
После этого первого инцидента ракетные обстрелы ПОБ стали почти ежедневным явлением. В конце концов они прекратили примерно через две недели игры в кошки-мышки. По разведданным мы узнали, что у них закончились ракеты и они не смогли достать больше.
Это был отличный способ начать Новый год. Две тысячи десятый в Афганистане обещал быть охуенно крутым.
Глава 2. Глубже в зиму
Середина января 2010 года