Кинжал-22
Шрифт:
Автомобиль остановился на крыше менее чем в двадцати футах от дороги.
Грунтовая дорога обрушилась под тяжестью MRAP, пытавшегося протиснуться между стеной комплекса с одной стороны и глубокой траншеей с другой.
Я был ошеломлен после того, как меня ударили по голове полным цинком патронов. Когда автомобиль перевернулся, все незакрепленные предметы и тела были подброшены в воздух. Ствол SASR попал мне чуть ниже правого глаза, отчего тот распух и закрылся.
Двигатель издал громкий визгливый звук, когда гравитация высосала масло из внутренних деталей, соприкасающихся металлом с металлом. Зеленые аварийные
Я не мог пошевелиться.
Мои предплечья были прижаты к груди; мой шлем был зажат под металлическим креплением радиоприемника в задней части автомобиля, что мешало мне двигать головой. Автомобиль был настолько тяжелым, что, приземлившись на крышу, он погрузился в землю, в результате чего грязь попала внутрь через два открытых люка. Холодная, влажная грязь прилипла к левой стороне моего лица, заставляя меня задыхаться. Боль в пояснице и ноге была парализующей, когда я пытался выплюнуть грязь изо рта. Единственным, чем я мог свободно двигать, была моя левая рука, которая была поднята к моей шее. Указательным пальцем я пошарил в верхней части своего комплекта в поисках язычка для сброса.
Расстегнув застежку-липучку, я начал вытаскивать кабель, который удерживал его вместе, надеясь, что это даст мне немного места для маневра, чтобы отклеиться.
Не повезло.
Я был слишком придавлен, чтобы даже слегка пошевелиться. Вокруг били бутсы, и банки с боеприпасами катались по полу, пока парни пытались себя раскопать. Той же рукой я потянулся вверх и расстегнул ремешок шлема, который проходил у меня под подбородком. Когда зажим освободился, моя голова выкатилась из него.
— Все, заткнитесь на хер - крикнул Джей, перекрывая крики людей и ползя через все, чтобы добраться до задней двери.
Она была заклинена, и в автомобиле не было питания для работы гидравлики, поэтому он щелкнул выключателем, который активировал запасенное аварийное питание. Это вытолкнуло тяжелую дверь, открыв ее примерно на три четверти.
Я хватал ртом воздух короткими и неглубокими вдохами, мне казалось, что я сломал себе ребра. Было больно дышать. Джей сумел выбраться первым и начал помогать вытаскивать людей через отверстие и отбрасывать снаряжение в сторону. Коксу удалось заглушить двигатель, заткнув его предсмертный визг. Предмет за предметом с меня сняли тяжеленную груду, и им удалось вытащить меня из задней части автомобиля.
Пошатываясь, я поднялся в теперь уже тихой темноте траншеи, мельком взглянув на звезды, прежде чем потерять сознание. Сначала я упал на колени, потом резко опустился на землю. Отключка длилась всего несколько мгновений, прежде чем я пришел в себя и увидел, что Джей трясет меня и спрашивает, все ли со мной в порядке.
Я не знал, все ли со мной в порядке. Мне казалось, что я нахожусь в дурном сне. Джея беспокоила одышка — это был признак того, что у меня что-то не в порядке внутри.
Лежа на холодной грязи, можно было слышать звуки радиопередач, пока ребята передвигались в темноте, пытаясь точно определить, где мы находимся. Поскольку наша машина была последней в колонне, никто не видел, как мы съехали с обочины. Остальная часть конвоя уже вернулась на стоянку к тому времени, когда мы смогли выйти из машины и отправить радиосообщение.
Услышав
— Ореол 1-4, это Кость 1-1, прием.
(Любезно предоставлено архивом Бала Мургаб)
Рация все еще была прикреплена к моему рюкзаку внутри перевернутого MRAP.
— Ореол 1-4, это Кость 1-1, вы меня слышите?
Последнее, что я помнил, это как меня привязали ремнями к носилкам и вынесли из глубокой траншеи почти под вертикальным углом. Морские пехотинцы и солдаты погрузили носилки в кузов MRAP, который был прислан с аванпоста Приус, чтобы доставить меня в ПОБ, где ждала медицинская бригада.
Из-за моих коротких учащенных вдохов мне показалось, что я тону, когда MRAP начал двигаться.
Так вот оно что.
Вот так и закончится мое пребывание в Афганистане.
Наше последнее задание, моя последняя поездка обратно на базу, после всех этих промахов за последние шесть месяцев, в конце концов, я попадаю в автомобильную аварию в самом конце.
Это было почти поэтично, и просто почему-то казалось уместным, чтобы все закончилось именно так.
MRAP раскачивался из стороны в сторону, когда проезжал по шаткому старому мосту и въезжал на стоянку. Медики быстро вытащили носилки из машины и перенесли меня в медицинскую палатку.
Белый свет внутри палатки ослеплял, когда меня перекладывали с носилок на операционный стол.
— Вам больно?
– спросил один из медиков, светя мне в глаза фонариком.
— Да.
— Где?
— Блядь, да везде, я едва могу дышать.
Один медик воткнул в меня иглу и начал подключать капельницу, в то время как другой начал срезать с меня одежду травматологическими ножницами.
Я был там, лежал на столе в одних трусах, и прожектор светил мне в глаза. Они завернули меня в термоодеяло. Послышался звук сминающейся фольги, когда они заворачивали меня в нее, как какую-то гребаную человеческую печеную картошку.
Потребовалось несколько минут, чтобы лекарства подействовали. Больше не чувствуя сокрушительной боли в области легких, я начал делать более глубокие вдохи и смог замедлить частоту дыхания. Я на самом деле не был уверен, что происходит, все, что я мог слышать, это как медик закрывает все различные рваные раны на моем теле, когда она начала накладывать бинты на самые глубокие.
Старший офицер-медик наклонился, чтобы заговорить, установив зрительный контакт со мной.
— Старший сержант, нам нужно будет доставить вас в Герат.
Герат?
Они оказывают мне медицинскую помощь?
Со мной что-то серьезно не так?
К тому времени мое тело полностью онемело, а разум затуманился.
— Нам нужно сделать рентген вашей грудной клетки. У вас может быть внутреннее кровотечение, которое может привести к летальному исходу, если его не диагностировать сразу - сказал он.