Кио ку мицу !
Шрифт:
– Товарищ майор, задержали японских генералов. С ними император Пу-и... Собирались лететь в Токио и не успели.
Жигалин подошел к японскому самолету. Человек в штатском с укороченным, будто атрофированным, подбородком представился:
– Бывший император Маньчжоу-го Генри Пу-и. Прошу вас, господин офицер, принять меня под свое покровительство.
Рядом с Пу-и стоял маленький японский генерал в неуклюжей фуражке, похожей на пилотку, с коротким суконным козырьком. Даже в высокой фуражке он был на целую голову ниже плененного императора.
– Генерал Иосиока, министр двора его величества, - назвал себя маленький генерал с аксельбантами.
Из самолета
Всего несколько дней назад генерал Иосиока, многолетний министр двора его величества, зашел в императорские апартаменты и положил перед Генри Пу-и акт об отречении его от престола.
– Это надо подписать, - деловито сказал он.
– Завтра мы с вами уезжаем в Токио.
– Но я не могу так быстро собраться!
– взмолился император.
– Мне нужно время...
Иосиока был неумолим - советские войска приблизились к Синьцзину.
Однако, позвонив кому-то в штаб, он согласился:
– Хорошо, мы уедем через три дня, но акт о вашем отречении подпишите немедленно.
Пу-и взял колонковую кисть, осторожно обмакнул ее в малахитовый флакон с разведенной тушью и поставил родовой иероглиф Цинской династии на развернутом свитке из желтого шелка. Подпись скрепили личной императорской печатью. Отречение состоялось. Эра Кан Дэ, эпоха царствования маньчжурского императора, завершилась. В сутолоке военных дней этого события никто не заметил.
После отречения Пу-и министр его двора Иосиока неотлучно находился при императорской особе. По его приказу экс-император поездом отбыл в Корею. Его сопровождали японские солдаты - не то охраны, не то конвоя. Но оказалось, что порты Северной Кореи к этому времени были уже блокированы советскими кораблями. Пришлось возвращаться обратно. На маленьких рейсовых самолетиках экс-императора и его свиту переправили в Мукден, погрузили в большой транспортный самолет, способный без посадки долететь в Токио. И тут-то, как снег на голову, перед самым отлетом свалились на аэродром русские десантники с автоматами.
Бывший глава марионеточного государства Маньчжоу-го, придуманного в штабе Квантунской армии, пуще всего боялся, как бы японцы не прикончили его по пути в Токио. Могут отравить, застрелить, мало ли что придумают... Поэтому первое, что сделал Пу-и, увидев советского офицера, - обратился к нему с просьбой о покровительстве. Вместо Токио экс-император отправился в Хабаровск на транспортном самолете, что доставил в Мукден гвардейцев-десантников. В плену он не хотел иметь ничего общего с японцами - ни с министром двора генералом Йосиока, ни с жандармом-епископом Таракасуки, отказался даже лететь с ними в одном самолете. Он их боялся. Пу-и вспомнил о смерти жены - маленькой Суань Тэ.
Пленных японских генералов - советников императора - везли другим самолетом. Машины одна за другой поднялись с мукденского аэродрома, взяв курс на Хабаровск1.
1 На этом эпизоде - внезапном пленении Пу и - еще не завершилась карьера последнего императора Цинской династии в Китае. После войны Генри Пу и несколько лет жил в советских лагерях военнопленных под Хабаровском, выступал свидетелем на токийском процессе главных военных преступников, а после победы китайской Народно-революционной армии бывшего императора передали китайским властям. Прошло
...Прошло еще две недели - ни войны, ни мира. Войска Квантунской армии нехотя и лениво складывали оружие, но то здесь, то там вспыхивали короткие схватки с отдельными японскими частями, во главе которых оставались фанатики офицеры.
В Мукдене было спокойнее. Двести десантников заняли большой промышленный город, который насчитывал два миллиона жителей. Гвардейцы захватили штаб фронта вместе с командующим, генералом Усироку Дзюн, железнодорожную станцию, забитую воинскими эшелонами, мукденский арсенал, служивший базой снабжения Квантунской армии, освободили лагерь военнопленных англичан и американцев... Работы у майора Жигалина был непочатый край, он немного пришел в себя, когда в город вступили передовые части танковой армии.
На другой день Жигалин встречал транспортные машины, летевшие в Порт-Артур, тоже с десантом. И первым, кто выпрыгнул на землю из распахнутого люка, был Ерохин.
Юрка будто и не удивился, встретив приятеля, которого не видел всю войну.
– Сайонара!
– весело закричал он по-японски.
– Здравствуй... Так и знал, что где-нибудь да увижу тебя!.. Помнишь у Киплинга - если моряк хочет встретиться с другом, пусть ждет его в лондонских доках или на пристани в Порт-Саиде. Так и у нас - не Берлин, так Мукден...
– А ты все еще носишься с Киплингом?! Смотри-ка, да ты капитан, Юрка, - разглядывая приятеля, говорил Жигалин.
– К тому же военный переводчик!.. Как зацепило меня под Старой Руссой, хотели списать по чистой, так я из госпиталя да на курсы переводчиков подался. Японский язык и пригодился - помнишь в школе?
– Смотри ты!.. Воевал под Старой Руссой? Фанерный завод знаешь?
– Ну как же! Как раз туда и привезли мое бездыханное тело - в полевой госпиталь.
– Подожди, подожди, когда это было? Я тоже лежал там.
Оказалось, что оба в одно и то же время лежали в госпитале на Фанерном заводе.
Раздалась команда: "По самолетам!" - и приятели распрощались, едва успели обменяться номерами полевых почт.
К тому времени, когда в Токийском заливе встал на якоря американский линкор "Миссури", боевые действия советских войск только-только закончились.
Повторилось то же, что было в Европе. Японцы, так же как и германские войска, тянули время, предпочитая сдаваться американцам.
Ранним утром 2 сентября 1945 года в порту Иокогама царило необычное оживление. От причалов пассажирской пристани к линкору "Миссури", расцвеченному флагами объединенных наций, сновали проворные миноносцы. Они, как паломников, доставляли на борт корабля делегатов союзных стран, журналистов, священнослужителей, представителей американской армии, флота, интендантов и обслуживающий персонал - всех имеющих какое-либо отношение к предстоящей церемонии на палубе "Миссури". Утренний туман розовел в лучах только что всплывшего солнца. Над водой поднимались ажурные переплеты подъемных кранов Иокогамского порта, плавучие доки, торговые корабли, океанские лайнеры, прижавшиеся к пирсам. По непонятным причинам война не коснулась Иокогамского порта, его верфей, на которых десятилетиями строились военные корабли императорской Японии. На стапелях и сейчас виднелись огромные недостроенные корпуса...