Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.13
Шрифт:
Удалов быстро шел по лесной тропинке, но колдун не отставал. Вился, как слепень, исчезал за деревьями, снова возникал на пути и все говорил. В ином случае Удалов поделился бы с человеком рыбой, не жадный, но тут уж дело принципа. Если тебе угрожают, сдаваться нельзя. И так много бездельников развелось.
– Значит, отказываешься? Значит, не уважаешь? – канючил колдун.
– Значит, так.
– Значит, мне надо меры принимать?
– Значит, принимай.
– Так я же на тебя порчу напущу. Последний раз предупреждаю.
–
– Чесотку могу. И лихорадку могу.
– Противно слушать. От этого всего лекарства изобретены.
– Ну хоть двух подлещиков дай.
– И не проси.
– Стой! – Колдун забежал вперед и преградил путь. – В последний раз предупредил!
– Не препятствуй. Я из-за тебя на автобус опоздаю, домой поздно приеду, завтра на службе буду невыспавшийся. Понимаешь?
– На службу ходишь? – удивился колдун. – И еще рыбку ловишь?
– А как же? – Удалов отстранил колдуна и проследовал дальше. – Как в жизни без разнообразия? Так и помереть можно. Если бы я только на службу ходил да с женой общался, без всякого хобби, наверное, помер бы с тоски. Человеку в жизни необходимо разнообразие. Без этого он не человек, а существо.
Колдун шел рядом и соглашался. Удалову даже показалось, что колдун сейчас сознается, что и у него есть тайное хобби, к примеру, собирание бабочек или жуков. Но вместо этого колдун вдруг захихикал, и было в этом хихиканье что-то тревожное.
– Понял, – сказал колдун. – Смерть тебе пришла, Корнелий Удалов. Знаю я, какую на тебя напустить порчу.
– Говори, – Удалов совсем осмелел.
– Смотри же.
Колдун выхватил клок из серой бороды, сорвал с дерева желтый лист, подобрал земли комок, стал все это мять, причитая по-старославянски, и притом приплясывать. Зрелище было неприятным и тягостным, но Удалов ждал, словно не мог оставить в лесу припадочного человека. Но ждать надоело, и Удалов махнул рукой, оставайся, мол, и пошел дальше. Вслед неслись вопли, а потом наступила тишина. Удалов решил было, что колдун отвязался, но тут же сзади раздались частые глухие шаги.
– Все! – задышал в спину колдун. – Заколдованный ты, товарищ Удалов. Не будет в твоей жизни разнообразия. Такая на тебя напущена порча. Будет твоя жизнь идти по однообразному кругу, день за днем, неделя за неделей. И будет она повторяться точь-в-точь. И не вырвешься ты из этого порочного круга до самой смерти и еще будешь меня молить, чтобы выпустил я тебя из страшного плена, но я только захохочу тебе в лицо и спрошу: «А про рыбку помнишь?»
И сгинул колдун в темнеющем воздухе. Словно слился со стволами осин. Только гнетущая влажная тяжесть опустилась на лес. Удалов помотал головой, чтобы отогнать воспоминание о колдуне, и поспешил к автобусной остановке. Там уже, стоя под козырьком и слушая, как стучат по нему мелкие капли дождя, подивился, что колдун откуда-то догадался о его фамилии. Ведь Удалов колдуну,
Еще в автобусе Удалов о колдуне помнил, а домой пришел – совсем забыл.
Утром Удалова растолкала жена.
– Корнелий, ты до обеда спать намерен?
Потом подошла к кровати сына Максимки и спросила:
– Максим, ты в школу опоздать хочешь?
И тут же: плюх-плюх – на сковородку яйца, жжик-жжик – нож по батону, буль-буль – молоко из бутылки, ууу-ууу-иии – чайник закипел.
Удалов поднялся с трудом, голова тяжелая, вчера перебрал свежего воздуха. С утра сегодня заседание. Опять план горит…
– Максим, – спросил он, – ты скоро из уборной вылезешь?
В автобусе, пока ехал на службу, заметил знакомые лица. В конторе была видимость деловитости. Удалов раскланялся с кем надо, прошел к себе, сел за свой стол и с подозрением оглядел его поверхность, словно там мог таиться скорпион. Скорпиона не было. Удалов вздохнул, и начался рабочий день.
Когда Удалов вернулся домой, на плите кипел суп. Ксения стирала, а Максимка готовил уроки. За окном стояла осенняя мразь, темно, как в омуте. Стол, за которым еще летом играли в домино, поблескивал под фонарем, а с голых кустов на него сыпались ледяные брызги. Осень. Пустое время.
Незаметно прошла неделя. День за днем. В воскресенье Удалов на рыбалку не поехал, какой уж там клев, сходили в гости к Антонине, Ксеньиной родственнице, посидели, посмотрели телевизор, попили чаю, вернулись домой. Утром в понедельник Удалов проснулся от голоса жены:
– Корнелий, ты что, до обеда спать собрался?
Потом жена подошла к кровати Максимки и спросила:
– Максим, ты намерен в школу опоздать?
И тут же: плюх-плюх – о сковородку яйца, жжик-жжик – нож по батону, буль-буль – молоко из бутылки, ууу-ууу-иии – чайник закипел.
Удалов с трудом поднялся, голова тяжелая, а сегодня с утра совещание. А потом дела, дела.
– Максим! – крикнул он. – Ты долго будешь в уборной прохлаждаться?
Как будто перед мысленным слухом Удалова прокрутили магнитофонную пленку. Где он все это слышал?
В конторе суетились, спорили в коридоре. Удалов прошел к себе, сел и с подозрением оглядел поверхность стола, словно там мог таиться скорпион. Скорпиона не было. Удалов вздохнул и принялся готовить бумаги к совещанию.
В воскресенье Удалов хотел было съездить на рыбалку, да погода не позволила, снег с дождем. Так что после обеда он спустился к соседу, побеседовали, посмотрели телевизор.
В понедельник Удалов проснулся от странного ожидания. Лежал с закрытыми глазами и ждал. Дождался:
– Корнелий, ты до обеда спать собираешься?
– Стой! – Удалов вскочил и с размаху босыми пятками в пол. – Кто тебя научил? Других слов не знаешь?
Но жена будто не слышала. Она подошла к кровати сына и сказала: