Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.15
Шрифт:
— Боитесь вкушецов?
— И не только это, — сказал мудрец. — Наш счастливый мир незыблем, потому что не меняется. И к нам, к мудрецам, идут, потому что мы единственные, кто знает то, чего не знает никто. Поэтому нас уважают и ценят, мы придумываем все названия, а нам за это дают красивые дома и одежды. А если мы научимся читать, то станем самыми обыкновенными помниками и нас придется лишить памяти. Вы меня понимаете?
— Я ничего не поняла, — сказала
— А я кое-что поняла, — сказала Алиса. — Но должна сказать вам под большим секретом, что Повелитель Радикулит умеет читать и у него в спальне есть книги.
— Молчите! — закричал мудрец и присел от страха.
— Молчу, — согласилась Алиса, мысли которой сейчас были заняты совсем другим.
Мудрец наклонился к Алисе и прошептал:
— У меня тоже есть книга. И мне очень хочется ее прочитать.
И мелкими шажками, так и не отняв пальцы от губ, он убежал обратно на веранду.
— Давайте вернемся в комнату, — сказала Ирия. — Расскажем обо всем Вепрю. Он лучше нас знает, что делать.
У лесенки их догнал веселый молодой повар Моро-Пари и сказал:
— Если голодные, я накормлю. Правда, все остыло.
— Спасибо, — сказала Ирия.
Они зашли на кухню. Моро-Пари налил им холодной похлебки.
Похлебка была вкусной, крупяной. На длинном столе, отшлифованном локтями, стояла свечка. Было уютно, как на даче вечером. Вокруг свечи кружились маленькие оранжевые мотыльки. Слышно было, как в саду под навесом ворочаются, сопят пигмеи. Издалека донесся удар колокола.
— Ночная стража, — сказал Моро-Пари, принеся всем по кружке молока. — Что-то Вепрь пропал. Но вы не бойтесь, он вернется.
Из сумеречной сини на пороге кухни возник пигмей.
— Госпожу Белку зовут, — сказал он.
— Кто зовет? — удивилась Белка. — Никто не знает, что я здесь.
— Один человек, говорит, что у него для тебя важные новости.
— Это от Ручейка! — вскочила Белка.
— Ручеек не может передавать тебе новости, — сказала Алиса. — Он все скажет через Вепря.
— Этот человек ждет близко за домом, — сказал пигмей и растворился в кустах, подступающих к дверям кухни.
— Я пошла, — сказала Белка. — Это Ручеек. Я точно знаю.
Белка выбежала из кухни.
Ирия поднялась.
— Мне это не нравится.
— Я боюсь, что это штучки Вери-Мери, — сказала Алиса, тоже поднимаясь.
Они быстро вышли из кухни. В саду уже было темно, хотя небо было светлым, зеленоватым и лишь самые яркие звезды появились на нем.
Тихо.
Они дошли до угла. Остановились, прислушиваясь. С веранды
— Нет, пойдешь! Пойдешь добром, иначе мы всех возьмем.
— Я сейчас закричу! — Это был голос Белки.
— Закричишь — будет хуже. Тогда твои дружки попадут в яму беспамятства. Ты этого хочешь?
— Нет, я не пойду! Я боюсь тебя! Ты противный.
— Привыкнешь. Госпожа Сороконожка тоже сначала спорила, потом смирилась.
Короткий крик… Треск кустов… Шум борьбы…
Ирия бросилась к забору. За ней — Алиса.
Два темных тела боролись на фоне белой каменной стены. Алисе показалось, что она видит сцену в театре теней.
Плотный, крепкий, почти квадратный Вери-Мери зажимал рот Белке, другой рукой держал ее за горло.
— Нет, пойдешь! — шипел он. — Не шуми! Если твои прибегут, им же хуже будет.
Но договорить он не успел.
В следующее мгновение он валялся в траве. С Ирией шутки плохи.
Алиса подхватила падающую Белку.
— Не бойся, — сказала она, — мы с тобой.
Зашуршали кусты, из них выглянул второй мудрец. Его голова в высоком цилиндре сокрушенно закивала при виде этой сцены. Он произнес:
— Ничего не вижу, ничего не слышу — в этом высшая мудрость.
И исчез.
Вери-Мери с трудом поднялся. В полутьме его глаза сверкали ненавистью.
— Ты за это поплатишься, — пробормотал он, вытирая окровавленную губу. — Ты выплачешь это оскорбление горючими слезами.
Белка заплакала:
— Он такой страшный, такой противный! Я не хочу с ним идти!
— Не бойся, никуда ты не пойдешь, — сказала Ирия. Она возвышалась над Вери-Мери, как громадная статуя прекрасной богини над бешеным индюком. — И Вери-Мери никому никогда не расскажет, что он здесь видел.
— Расскажу. Теперь-то наверняка расскажу, — ответил Вери-Мери. — Ты посмела поднять руку на советника великих поклонов, на самого богатого человека в столице, на будущего барона Крота.
— А мне все равно, кто ты. Я знаю только одно: если ты хоть пальцем тронешь Белку, тебе не жить. Ни здесь, ни в лесу, ни в небе.
— Кто ты такая, чтобы указывать мне? — храбрился Вери-Мери.
— Я госпожа с далекой звезды, — сказала Ирия. — Я живая богиня неба. За мной стоят могущественные силы Вселенной, и не тебе, жалкий работорговец, грозить мне.
Ирия так замечательно играла свою роль богини, что Белка замерла в страхе и удивлении и даже у Алисы мурашки побежали по коже.