Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.15
Шрифт:
— Мы отпустим его на свободу, — продолжал Клоп, — если он передаст нам нечестно нажитое богатство.
— Нет, только не это! — завопил Вери-Мери.
— Тогда нам не остается ничего иного…
— Приговаривается, — сказал толстяк, — преступник и изверг Вери-Мери…
— Согласен, согласен! — закричал пигмей.
— Тогда сообщи, где хранишь свои богатства, — произнес толстый жрец, который ждал такого исхода дела.
— Я скажу! Мое золото лежит
— Там все твое золото?
— Да, я клянусь!
— Оставайся в клетке, — сказал Клоп Небесный, — пока мои люди не принесут золото. Тогда мы тебя отпустим.
— Переходим к следующим преступникам, — объявил толстый жрец. — Вернее, к преступницам. Прибыли к нам неизвестно откуда, вели себя безобразно. Есть подозрение, что они умеют читать и потому служат подглядчицами помников.
— Девчонку помилуем, — сказал из щели Клоп. — Дикую бабу — в яму!
— Почему? — удивился толстяк, который не знал, что Алиса — акробатка. — Зачем миловать девчонку?
— Потому что она будет услаждать наш взор, — ответил Клоп. — Девчонка, покажи нам, как ты умеешь прыгать.
— Я покажу, — сказала Алиса, — если вы не будете кидать в яму Ирию.
— Я удивлен, — вздохнул Клоп и прикрыл дверь.
Все молчали. Ждали.
Минуты через две дверь раскрылась, и нос жреца высунулся наружу.
— Я решил, — сказал он, — остаться без развлечений. Казним обеих.
Толстый вкушец позвонил в колокольчик, и судьи хором воскликнули:
— Решено! Решено! Решено!
Алиса поглядела на Ирию.
— Не сердись, — сказала она.
— Что я могу сказать? — грустно ответила Ирия. — Конечно, ты поступила неразумно. Но я бы на твоем месте сделала то же самое.
И она улыбнулась Алисе.
— Дело последнее! — сказал толстый жрец. — Мудрец Кошмар, известный нам по прежним процессам и уже не единожды приговоренный. Судится за укрывательство опасных преступников, за подозрение в том, что научился читать, и за сопротивление при аресте.
— Возражаю! — закричал мудрец. — Я не сопротивлялся.
— Думаю, что выражу общее мнение, — сказал толстяк, — если скажу — в яму его!
— В яму, — согласился Клоп Небесный. — С конфискацией имущества. А где имущество?
— Уже конфисковано, ваше Незнание!
— Тогда можно казнить.
Воины повезли шкаф с Клопом к выходу. Остальные тоже потянулись к дверям.
— Когда казнить будете? — крикнул вслед вкушецам мудрец.
— Подождем, пока привезут золото пигмея, тогда и казним. Мы не задержимся.
—
Он с ненавистью смотрел на Алису и Ирию.
— Никто не просил нас предавать, — сказала Алиса. — Вы платите за собственную подлость.
— Что ты понимаешь, девчонка! Что ты можешь понять в душе бедного пигмея, который только своим умом и талантами смог столь многого добиться в жизни. Ты ничего не нажила, ты ничего не потеряешь. Я же теряю все!
Пигмей упал на пол и замер.
В водокачке было тихо, только под крышей ворковали голуби, мудрец сидел прямо, шевелил губами, словно читал стихи.
«Ну почему не прилетает Пашка? — думала Алиса. — Ведь нас хотят казнить!»
— Яма забвения, — шептал мудрец. — Яма забвения… Снова эта проклятая яма забвения!
Глава 26
Гай-до дождался
Проснувшись, Пашка некоторое время лежал, соображая, где он. Ему казалось, что он поспал совсем немного — полчаса, ну час, не больше. В комнате было полутемно, за дверью разговаривали шепотом — стерегли его сон.
Пашка вскочил, осторожно приоткрыл дверь и заглянул в щелку. Пигмей Хруст, похожий на мальчика, напялившего кожаную куртку и кожаные штаны, о чем-то спорил со своей женой, обыкновенной женщиной, которая хоть и была небольшого роста, но на голову возвышалась над ним.
— Никуда ты не пойдешь, — шептала она. — Тебе уже много лет. Пускай по лесам шастают молодые. Ты нужен здесь.
— Тобой движет не забота о науке, о нашем Убежище в конце концов, — горячился пигмей, — а лишь эгоистические интересы!
— Назови мне эгоистические интересы!
— Мое здоровье!
— Это не мой эгоистический интерес, а твой. Ты думаешь, что здоровье принадлежит только тебе. А оно принадлежит мне и нашим детям. Вот сейчас я их позову, они начнут рыдать, тогда посмотрим.
— Замолчи! Ты разбудишь нашего гостя!
— Его из пушки не разбудишь! — ответила жена пигмея. — Как раз он-то и бережет свое здоровье. Спит уже десять часов, а весь город ходит на цыпочках.
— Как так десять часов! — воскликнул Пашка так громко, что супруги Хрусты разлетелись от его голоса в разные стороны. — Этого не может быть! Вы что, забыли, что Алиса с Ирией в плену? Почему меня никто не разбудил?
— Молодой человек, — ответил Хруст, придя в себя, — сначала я хотел бы познакомить вас с моей супругой.