Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.1

Булычев Кир

— Ну вот, — заговорил Кудараускас, который до этого молча сидел у экрана, на связи с катером Бакова, — сначала Совет принимает постановление об отмене всех войн, а потом требует оружие для войны.

— Они правы. И они лучше нас знают, с кем мы имеем дело.

— Капитан, — сказал все еще стоящий у двери корона Аро, — вы дали горячности увлечь себя. Нельзя решать космические проблемы со своей человеческой точки зрения. Вы чувствуете симпатию именно к той группе людей, в спасении которых вы принимали участие. Люди, находящиеся в подземелье, не меньше спасенных

вами заслуживают жизни. Основное требование галактических экспедиций — не вмешиваться, никогда не вмешиваться во внутренние дела других миров. Любое вмешательство чревато нарушением естественного хода развития цивилизации. Вы это знаете, и я это знаю, и Кудараускас это знает, но когда мы доходим до дела, оказывается, что личные сомнения и склонности перевешивают. А если бы жители Муны не были так похожи на людей? Если бы были отвратительны вам, как мы, например, стали бы вы так же волноваться об их судьбе?

— Да, — решительно произнес капитан, — вы знаете, что стал бы. Кстати, вы мне не отвратительны.

— Я тоже погорячился. Извините меня, капитан, — сказал Аро и покинул мостик.

— Они на подлете, — предупредил Кудараускас.

На небольшом экране появился повисший над «Сегежей» диск катера.

— Ну, как там у вас, Баков? — спросил капитан.

— Встретьте нас у входа.

— Хорошо.

Загребин обернулся к Кудараускасу.

— Останешься здесь, Зенонас. Мы будем разговаривать с ними в кают-компании. Со мной будут Бауэр и Баков. Включи внутреннюю связь, чтобы быть в курсе всех разговоров. Посматривай на купол. Система сигнализации в порядке?

— Угу. Только что проверял.

— Ну, я пошел. В самом деле, встречу их у люка.

2

Встреча была похожа на официальную встречу глав дружественных (или недружественных) держав, как их изображали в учебниках истории.

Загребин занял свое место за обеденным столом, во главе его. По правую руку от него сел Баков, по левую — шахтер Ренци и Пирра. За Баковым сидел Бауэр.

Басистый генерал, глава делегации подземелья, сидел на другом конце, рядом с ним был отрядник в поношенной форме. В дальнем конце кают-компании на диванчике устроились патриций и солдат из генеральской свиты при рации, которую он поставил на шахматный столик.

Снежина, у входа поздоровавшись с капитаном, попросила разрешения привести себя в порядок. В каюте ее уже ждали тетя Миля и корона Вас со снадобьями и пилюлями, до которых он был большой охотник.

Снежине не хотелось выгонять из каюты друзей, и она разделась в душевой за матовой занавеской. Раздеваясь, выкидывала в каюту вещи и все не могла остановить улыбку, согнать ее с лица: она была дома, и звон стакана, в котором толстый корона Вас размешивал свои снадобья, и громкие вздохи тети Мили были замечательным доказательством тому, что на самом деле никакого подземелья не существовало, что землистые лица обитателей пещеры только померещились ей.

— Тетя Миля, — попросила Снежина, — будьте добры, достаньте белье из верхнего ящика и брюки, форменные брюки, они где-то

внизу лежат, точно я не помню.

Горячие струи воды приятно впивались в тело, и было мирно и приятно, и из тела уходила бесконечная пещерная усталость. И Снежина поняла вдруг и ясно увидела, как Антипин и Кори сидят на холодном каменном полу камеры и ждут, когда их освободят.

Снежина схватила повешенные тетей Милей за занавеску вещи, выключила воду, оделась и, на ходу проглотив — зачем обижать корону Вас? — неприятное на вкус снадобье, побежала в кают-компанию.

Процедура взаимного представления и рассаживания по местам заняла несколько минут, и поэтому, когда Снежина вошла в кают-компанию, переговоры еще только начинались.

— Садись сюда, — пригласил Загребин, показывая на свободное место на нейтральной территории между двумя делегациями.

Снежина села между офицером-отрядником и Бауэром и вспомнила почему-то, как недавно в этой же кают-компании происходило представление других инопланетных гостей. И те были куда более чужими и незнакомыми, чем эти. А сейчас корона Аро сидит наверняка на мостике рядом со своим всегдашним оппонентом Кудараускасом, и они слушают, не пропуская ни слова, все, что говорится в кают-компании, а корона Вас поплелся в буфетную вслед за тетей Милей, чтобы помочь ей приготовить чай для гостей. А здесь они сидят друг напротив друга, и напряжение людей, которые не знают, попали они в гости или в ловушку, ясно читается на их бледных, землистых лицах.

— Мы хотели бы узнать о судьбе наших товарищей, которые попали к вам в плен, — говорит капитан ровным голосом, и Снежина возвращается к реальности.

Черная коробочка на груди генерала вздрагивает. У генерала объемистый живот, множество знаков и значков на мундире и плоское лицо того неестественного синеватого цвета, которое принимают бледные лица под люминесцентной лампой.

— Вы не правы, — отвечает генерал. — Они не в плену. Они заложники. Мы не знаем, можем ли верить вам. Как только мы убедимся в том, что верить можно, мы выпустим ваших людей. Они находятся в безопасности. Женщина, сидящая за этим столом, может подтвердить мои слова.

Снежина кивнула. Потом спохватилась.

— Антипина били. Где остальные, я не знаю.

— Он сам ударился об стол, — возразил генерал. — Мы никого не бьем.

— Ложь это, — говорит зло шахтер Ренци. — Меня самого не раз били.

— Мы согласились терпеть ваше присутствие в комнате, потому что это было условием переговоров, которое поставил нам капитан Загребин. Однако в переговоры с простолюдинами мы не вступаем. — Генерал сжал кулаки.

— За этим столом, — произносит капитан тем же ровным голосом, — все имеют право говорить.

— Тогда буду молчать я, — настаивает генерал.

— Ладно, я уйду, — решает Ренци. — Мне здесь делать нечего. Пусть останутся Пирра и патриций.

И, не слушая возражений капитана, Ренци покидает кают-компанию.

Патриций занимает место шахтера за столом и разворачивает перед собой бумаги, исписанные его ровным, красивым, с завитушками, почерком.