Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.3
Шрифт:
Оттого, что сигарет не было, страшно хотелось курить. Шубин подошел к танку и только собрался постучать по броне, спросить, нет ли закурить у танкистов, как увидал табачный киоск. Киоск был открыт.
Шубин, ничуть не удивившись, пошел через площадь.
В киоске кто-то был.
Шубин спросил:
— Пачку сигарет не дадите?
После некоторой паузы изнутри послышался тонкий голос:
— А вам каких?
— «Прима» есть?
— Сейчас.
На полочку
Шубин сказал:
— Спасибо, — и положил рубль.
Рука сгребла рубль и исчезла.
— А спички есть? — спросил Шубин.
— Спичек нету.
Окошечко со стуком закрылось.
Шубин отошел на три шага, разломал пачку, вытащил сигарету.
Боковая дверь в киоск открылась, и оттуда высунулась голова мальчишки в вязанной шапочке. Мальчишка вытащил мешок, явно набитый пачками сигарет, и ловко закинул его за киоск, прочь с глаз. Увидев, что Шубин наблюдает за ним, он ничуть не испугался, а разжал кулак, в котором был коробок спичек, и кинул его Шубину. Тот успел подставить руку и схватить коробок.
Следом за мальчишкой из киоска выбралась девочка с таким же мешком. Оба спрятались за киоск.
Шубин пошел к вокзалу.
Солдат с автоматом, который стоял возле черных «Волг» и военных «газиков», число которых за время разговора с Борисом увеличилось, шагнул навстречу Шубину.
— Нельзя, — сказал он.
— Мне можно, — сказал Шубин. Он достал из кармана пиджака радакционное удостоверение. Солдат взял удостоверение, раскрыл, начал читать, шевеля губами. Потом посмотрел на Шубина, сравнивая его с фотографией, и Шубин понял, что сходства солдат отыскать не может. Он закрыл удостоверение и крикнул:
— Величкин! Товарищ старшина!
Старшина в теплой куртке, разрисованной камуфляжными узорами, подошел не спеша. Он был без автомата, но кобура повязана поверх куртки.
— Тебе же приказано — не пускать, — сказал он.
Солдат протянул старшине удостоверение Шубина, а сам посмотрел с тоской на дымящуюся сигарету. Шубин вытащил пачку, протянул солдату.
Тот взял сигарету, но закуривать не стал, он смотрел на старшину.
— И что вам там нужно? — спросил старшина.
— Мне надо пройти в штаб, — сказал Шубин. — Я журналист из Москвы, корреспондент. Я в командировке.
— В командировке? — спросил старшина, и взгляд его проехал по Шубину — от вязанной шапки, заросшего щетиной, порезанного лица до рваной аляски и замаранных брюк. — Что-то не похоже. Паспорт есть?
— Есть здесь кто-нибудь постарше чином? — спросил Шубин терпеливо, отдавая старшине паспорт.
Солдат держал сигарету
— Приказано посторонних не пускать, — сказал старшина. — Авария.
— Послушай, старшина, — сказал Шубин. — Я всю ночь был на этой аварии, пока ты в казарме спал. И мне некогда было себя в порядок приводить. Я там был. — Шубин показал на гостиницу. солдат и старшина послушно посмотрели на гостиницу.
— Погодите, — сказал старшина и, взяв удостоверение, пошел к вокзалу.
— Самое время бюрократию разводить, — сказал Шубин и зажег спичку. Солдат закурил. Солдат был из Средней Азии, он был напуган, ему было холодно.
Низко над площадью прошел вертолет. Загромыхал за вокзалом состав.
— Как оттуда ушел? — спросил солдат, показывая на гостиницу.
— По пожарной лестнице, с крыши, — сказал Шубин.
— Понимаю, — сказал солдат. — И вещи сгорели?
— Вещи сгорели.
Подъехал «рафик». Из него вылезали люди, некоторые сонные, одетые кое-как, напуганные. Из вокзала выбежал шестерка Плотников, издали замахал рукой и крикнул людям, что стояли у «рафика».
— Сюда, товарищи, в зал ожидания, там вас ждут. Пропустите их!
Он убежал так быстро, что Шубин не успел его окликнуть. Но среди стоявших у «рафика» Шубин увидел Николайчика. Тот плелся за остальными к вокзалу.
— Федор Семенович! — крикнул Шубин. — Федор Семенович!
Николайчик остановился. Другие стали оборачиваться. Шубин подошел к нему.
— Шубин, — узнал его Николайчик. — В таком виде? Что с вами произошло?
— То, что и со всеми.
— Какой ужас! — сказал Николайчик. — Вы просто не представляете, какой ужас.
— Представляю, — сказал Шубин.
— Ну да, конечно. Но никто не мог представить. Меня разбудили час назад, вызвали сюда, в штаб. Есть человеческие жертвы! — последнее Николайчик произнес тихо, будто делясь с доверенным человеком государственной тайной.
— Даже у вас в доме, — сказал Шубин.
— Что?
— Те, кто жили на нижних этажах.
— Надеюсь, что вы ошибаетесь, Юрий Сергеевич, — сказал Николайчик, сразу насторожившись.
— Николайчик, — позвал кто-то из ушедших вперед.
— Сейчас. А вы почему здесь, Юрий Сергеевич? Хотите уехать?
— Меня не пропускают.
— Товарищ солдат, — сказал Николайчик, — надо пропустить товарища Шубина, он корреспондент, из Москвы.
— А мне как прикажут, — сказал солдат.
— Пойдемте со мной, — Николайчик потянул Шубина за рукав, но увидел, что рукав рваный, обгорелый, и отпустил его.