Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.4
Шрифт:
– Ах, плохой! – откликнулась вторая лилипутка.
– Я – журналистка, – упрямо повторила Вера.
– Она – убийца! – возмутился Лядов, который уже искренне полагал себя жертвой злобного заговора.
– Я спасала людей, – сказала Вера. Ее было трудно смутить.
Все это разрушало мою версию. Я был почти уверен, что Вера – агент Берии. В конце концов, ничего не стоит купить журналистку, если в твоем распоряжении есть несколько
А затем все ложится на место: она дежурит у выхода, чтобы подстраховать операцию «Гадюка». Ведь Берия никогда никому не верит. И если посылает биологов, то, вернее всего, должен послать кого-то, кто будет следить за биологами. И даже сможет их убрать в случае, если в них больше не будет нужды.
И во все это вписывается Вера – и ее появление, и ее поведение.
Феничка, видно, думал, как и я.
– Но мы – не единственный выход в Верхний мир, – сказал он. – У Лаврентия Павловича и на это был резервный вариант.
Мы оба смотрели на Веру.
И оба не понимали, что она чувствует. Словно усилием воли девушка закрылась от наших щупалец.
– Мы не можем задерживаться, – сказал я, вспомнив, что есть более важные дела. – Нам надо увидеть доктора Фрейда.
– А я бы хотел вернуться в Шахматный клуб, – сказал Лядов.
То ли он в самом деле чувствовал себя в безопасности, то ли бравировал.
– Вам бы тоже не мешало встретиться с доктором, – сказал я.
– Чепуха, – возразил Лядов. – Мне не поможет никакой доктор. А если мне здесь ничего не грозит, то я еще успею сыграть несколько хороших партий.
Майоранский переминался с ноги на ногу.
– В самом деле здесь процессы консервируются? – спросил он, ни к кому не обращаясь. Словно не мог решить, последовать за Лядовым или все же подстраховаться.
– Но вы-то что решили? – спросил я Веру.
– Вы уверены, что мне опасно возвращаться домой?
– Смертельно опасно.
– Вот попалась! – вырвалось у Веры.
И она добавила несколько неприличных слов, вполне естественно прозвучавших в ее устах.
– Нет, сначала я встречусь с Лаврентием Павловичем, – произнес Майоранский. – Я должен написать отчет о командировке.
Черт! У меня из головы выскочил диктатор – это может плохо кончиться.
– Лаврентия Павловича больше нет! – сказала из-под стола лилипуточка.
Я обернулся к Феничке.
–
– Кто?
– Я думаю, что монахи владыки Никифора. Но, может быть, за этим стоял Клюкин, он был очень сердит на Лаврентия Павловича за смерть его возлюбленной Ларисы Рейснер.
– Это точно?
– Совершенно точно. Потому что это случилось не очень давно, и один из моих актеров стал случайным свидетелем этой жестокой расправы. Его буквально разорвали на куски.
– Какая глупость! – сказал Лядов. – Мы могли бы сыграть сто партий в шахматы вместо того, чтобы, рискуя жизнью, носиться по Земле.
– А я не жалею, – сказал Майоранский. – Мы выполнили свой долг.
– Как вы думаете, нас кто-нибудь подвезет?
– Вас никто не подвезет, – сказал Феничка.
– Мы очень устали и ослабели, – пожаловался Майоранский.
– Идите с перерывами для отдыха, – посоветовал Феничка.
– Может, все же сначала посоветуемся с доктором? – спросил я.
– Не стоит тратить времени, – сказал Лядов. – Вы идете, Лев Яковлевич?
Вера спросила:
– Сколько я здесь пробуду?
Ее не интересовал Берия и его смерть. Или человек может так ловко притворяться?
– Решает Леонид Моисеевич.
– Я могу отправить весточку туда... домой? Меня ждет мама.
– Я постараюсь, – сказал Феничка.
Я спросил Веру:
– А что, если вы выполняли некое задание ФСБ... или подобного органа? Простите за прямой вопрос.
– Вам не надоело меня допрашивать? – огрызнулась Вера. – Через полчаса вы решите, что я – агент ФБР.
– А вы не агент ФБР? – спросил я.
Никто не засмеялся.
Мы вышли в город.
Дул легкий ветерок, которому здесь быть не положено.
Мир Чистилища неотвратимо изменялся.
И теперь уже не было в нем Лаврентия Павловича, который хотел и почти преуспел в том, чтобы предотвратить сближение миров.
На улице стоял одинокий рикша.
– Куда изволите? – крикнул он.
– Осторожнее, это агент Берии, – предупредил Егор.
– Ах, оставьте, – откликнулся рикша. – Берии нет, я работаю сам на себя. Я привез вам приглашение на свадьбу генерала и Крошки. И привет от Люси Тихоновой.
Никто не стал садиться в его коляску.
Пошли пешком.