Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.7
Шрифт:
Иван провел Андрея в одну из башен, второй этаж которой во времена империи занимала небольшая церковь. Там сохранилась средневековая фреска. На ней в ряд стояли высокие чины Трапезунда – они строго глядели перед собой, одинаково бровастые и глазастые. У центральной фигуры на голове был обруч, наложенный на красную шапку, с обруча свисали цепочки. Иван сказал, что, вернее всего, это император Алексей – основатель империи.
Они вышли из башни и присели на солнышке, у конюшни с фундаментом римского времени,
– А вы сами где копаете? – спросил Андрей.
– В этом сезоне мы раскапывали храм Святого Евгения, потом вернулись в храм Златоглавой Богородицы. У нас плохо с деньгами. А чем займется профессор Авдеев?
Андрей подумал, что говорят они о своих профессорах, как кучера о барах.
– Бог его знает. Я не думаю, что он оставит большой след в науке о Трапезунде.
– Я уже заметил. Но ему хотелось бы удивить мир.
– Угу, – согласился Андрей. – И это меня тревожит.
– Я тебя понял, – сказал крестьянский сын. – Тут заразная обстановка. Все в этом городе или шпионят, или воруют, или занимаются контрабандой. И даже почтенному профессору на второй день уже хочется отхватить кусок у вечности, желательно быстро и подешевле. Ничем не отличается твой профессор от подполковника Метелкина.
– А твой? – оскорбился Андрей за своего барина.
– Мой – весь в науке. Он не разменивается на ученые детали, тратит месяц на надпись, которую прочли уже до него, и жутко спорит на страницах шести статей со всеми своими существующими и вымышленными оппонентами по поводу формы венца у трапезундского императора.
Андрею надоело сидеть. Он прошел к пролому в стене, чтобы видеть голубые горы, святилище Митры и мечеть на горе, которую, как сказал Иван, наши бравые солдаты превратили в казарму. Впрочем, почему они должны ночевать под открытым небом?
Иван прошел следом за ним.
– Ты обещал рассказать про свои вчерашние приключения, – сказал он. Андрей отметил про себя, что за годы, пока его не было, люди стали проще в общении, куда быстрее переходили на «ты», что русским несвойственно.
Андрей рассказал о Сурене, о ночном бегстве и раненом турке. Но визитную карточку госпожи Теофилато он не показал – даже трудно объяснить почему. Может быть, потому, что визитная карточка пахла пряными духами, то ли потому, что в ней была настоящая тайна и Андрею хотелось, чтобы с ним произошло пускай опасное, но удивительное приключение вроде тех, что выпадали на долю пленников сераля или путешественников по Аравии.
– Не думаю, что это случайные бандиты, – сказал Иван. – Скорее всего, ты кому-то мешаешь.
– Кому же я, прости, могу мешать?
– Законный вопрос, – ответил Иван Иванович, глядя на Андрея прозрачнейшими простодушными
– Клянусь, мне нечего скрывать!
– Не спеши, Андрей. Всем есть что скрывать, даже мне, хоть я и предельно очевиден. Я убежден, что, если в тебе хорошенько покопаться, иголочки под ноготочки запустить, на дыбе тебя подвесить, – ой сколько интересного из тебя высыпется! Да не отмахивайся, мой любезный друг, лучше скажи, что ты делал ровно год назад, ровно два года назад, скажи, с кем ты встречался в прошлом августе… Мне кажется, что ты уже бледнеешь и теряешь уверенность в себе.
– Ну ладно, я согласен, – сказал Андрей, чтобы не спорить.
– Вот! Уже достижение! – Крестьянский сын расхохотался так, что из-за башни появился палеограф Российский с записной книжкой в руках.
– Вы меня звали? – спросил он.
Узнав, что его не звали, он, облегченно вздохнув, исчез вновь.
– Для того чтобы избавиться от бедствия, надо точно знать, за что оно тебя преследует, – сказал Иван.
– Но я, честное слово, не знаю, кто меня преследует!
Иван оперся спиной о теплые плиты стены, закурил и угостил турецкой папиросой Андрея.
– Я тебе кое-что объясню, – сказал он. – Может быть, это поможет тебе. Давай посмотрим, кто может быть в тебе заинтересован. Я имею в виду наш трапезундский преступный мирок. Охотились на тебя турки, заигрывал негоциант Саркисьянц. Если турецкая банда хотела тебя убрать, значит, ты нужен их врагам – греческой банде или русским посредникам.
– А ты, Иван, к кому примыкаешь?
– Ой, Андрей, спроси чего-нибудь полегче, как говорят у нас в Одессе. Я кошка, которая гуляет сама по себе.
– Для покупки имения?
– Для покупки имения, Андрюша. И не пугай меня революцией. Революция свое дело уже сделала, она дала погреть руки новым господам. Господа кадеты и трудовики будут зарабатывать сами и дадут заработать остальным. Ты не представляешь, какой замечательной державой станет наша Россия через десять лет! Наша славная революция сковырнула самые главные препятствия в присоединении России к мировому сообществу цивилизованных государств – феодальную монархическую систему. Называй ее как хочешь – командной системой, бюрократической системой. Главное – она сметена!
– Это под сомнением! – радостно крикнул фотограф Тема Карась, который незаметно установил свою треногу и сделал снимок, ослепив вспышкой магния. – Уже новые бюрократы полезли из всех щелей, а другие только переименовались, – сообщил он. – В России ничего не поделаешь: революция не революция – все равно будут вельможи, скалозубы и молчалины. Мы обречены!
Тут Тема подхватил треногу и камеру и поволок их, забыв о своей филиппике, к пролому в крепостной стене.