Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.9
Шрифт:
Лидочка вытащила из духовки разморозившиеся котлеты и овощи. Теперь она поставила котлеты жариться.
– Лидочка, – произнес Слава сладким голосом. – У меня к вам будет одна небольшая просьба…
– Нет, – ответила Лидочка. – Я с вами на это свидание не поеду. И не буду изображать вашу богатую любовницу, и не буду держать вас за руку, и не буду советовать этому толстому начальнику покупать в «Хэрродсе» драгоценности по миллиону фунтов. Нет, сэр!
– Как же вы догадались? – расстроился Слава.
–
Тут пришли краснодарские Кошки. Они притащили дешевый палас, напоминающий анаконду.
Непонятно, каким таинственным способом они собирались везти его в Москву – он точно занял бы весь фюзеляж. Так как руки у Кошек были заняты, они, к сожалению, не смогли зайти в магазин и купить еды. Но вечером, как отдохнут, они обязательно сбегают в «Сэйфуэй» и накупят полный холодильник продуктов.
Успокоив свою совесть, Кошки уселись за стол и умяли все, что приготовила Лидочка, – она еле успела вырвать одну котлету для Иришки.
Валентина осталась несколько огорчена таким поступком Лидочки, и они ушли к себе, где начали жевать. Жевали они громко. Как пояснил Слава, у родственников были запасы сала, привезенные в Лондон на случай голода.
Иришка заявилась довольно рано. Лидочку она избегала, но, видно, какая-то беседа с отцом состоялась, потому что, скушав последнюю котлету, она постучалась к Лидочке, которая лежала на кровати и читала новый роман Дика Фрэнсиса, и сказала от двери:
– Я не имела в виду, только мне за маму обидно.
Очевидно, эту нелепую фразу следовало понимать как попытку попросить прощения. Так Лидочка ее и поняла.
– Я не сержусь, – сказала она, хотя сердилась. Она не привыкла прощать хамство. А в Иришке хамства, к сожалению, было достаточно. Слава объяснял это генетикой, можно было объяснить воспитанием – по сути дела, не так важно. И зачем она согласилась жить в чужом доме?
Пока Слава ездил по Лондону с начальником бывшей жены, Лидочка, разделавшись со своими делами, вдруг поняла, что соскучилась по голосу Андрея. Ей надо было услышать его, чтобы ощутить реальность собственной жизни. И хоть нелепо в шесть часов вечера, когда солнце уже склоняется к вершинам деревьев по ту сторону футбольного поля, идти в город, Лидочка с радостью и облегчением выбежала из дома и поспешила на почту. Из дома Кошек она звонить не стала – как потом рассчитываться?
На почте стояла английская очередь, отличающаяся от российской тем, что никто не боится пришельца, который в нее втиснется. Поэтому англичане стоят свободно, стараясь ни в коем случае не коснуться того, кто стоит перед тобой.
За пять фунтов Лидочка купила пластиковую карточку и в будке на улице набрала домашний телефон. Андрея не должно было быть дома, но он подошел ко второму звонку, словно ждал. В Москве было жарко, пыльно, он обрадовался, что Лидочка дозвонилась, – он
Отъезд Андрея в экспедицию задерживался, катастрофически не хватало денег, хотя местные власти были обязаны выделить средства. А один ростовский банк обещал денег.
– Кстати, – сказал Андрей. – Мне звонила Алла.
– Кто?
– Ну, Алла, жена твоего квартирного хозяина. Ты меня слушаешь?
– Осталось полтора фунта – здесь так быстро пролетают деньги!
– Два слова: звонила Алла, говорила, что едет к своему мужу в Англию через неделю. Или даже раньше. Спрашивала, не нужно ли что-нибудь для тебя захватить. Она думает, что вы с ней где-то встречались. Твое имя ей знакомо.
– Мы говорили с ней по телефону.
– Хочешь, я передам через нее черного хлеба? Или селедки? Наши за рубежом всегда жаждут черного хлеба или селедки.
– Андрюша! Осталось полфунта!
– Я заверил ее, что вы никогда не встречались. Ты бы не скрыла этого от меня. Может, икры послать?
– Я уже соскучилась по тебе.
– Так тебе точно с ней ничего не передавать?
Последняя зеленая цифра мелькнула, и табло погасло. Все. Нельзя говорить Кошко, как она истратила пять фунтов. Для него это бешеные деньги.
Лидочка пошла домой. Улица была пуста, машины стояли вдоль тротуара, выключив глаза и заснув до утра. Дразня их, по сиреневому асфальту пролетел закованный в очки мотоциклист, светя множеством фар и подфарников.
Очень любезно со стороны Аллы позвонить Андрею. В конце концов, они не знакомы и не было бы обиды.
Лидочка свернула на Вудфордж-роуд. В сумерках она увидела, как перед ней шагают две фигуры: одна слишком высокая и тонкая, другая ей по плечо – крепкие бедра, толстые ноги, – Слава с дочкой возвращаются домой с прогулки. Они были поглощены разговором и не слышали шагов Лидочки. Та не стала их окликать.
Она догнала их около дома, а когда Слава открыл дверь, попросила:
– Не захлопывайте, это я!
– Ой, вы меня испугали! – сердито отозвался Слава. – Вы где были?
– Ходила…
– Куда ходили? – В голосе звучала подозрительность. Настолько очевидная, что Лидочка призналась:
– Я ходила звонить в Москву, мужу.
– А почему не из дома?
– Не хотела, чтобы вы платили за мои переговоры.
Иришка вошла в дом.
– Спустишься ко мне в кабинет, – окликнул ее Слава. – Я буду ждать.
Он пропустил Лидочку и принялся запирать дом. Даже накинул медную цепочку, чего раньше не делал.
Лидочке хотелось отвлечь его от неприятных мыслей.
– Билли Бонс получил черную метку? – спросила она.
Реакция Славы оказалась совершенно неожиданной.
– Могли бы и помолчать! – рявкнул Слава. А так как рявкать он не был приспособлен, получилось нечто вроде тявканья.