Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.9
Шрифт:
– Ну что ты прикажешь делать, Эдуард? – Геннадий обратился к своему хромому приятелю, который впервые пришел в дом Кошко.
– Ничего страшного еще не произошло, – сказал Эдуард Дмитриевич. – Не все потеряно.
– А вот и ты, Лидия Кирилловна! – воскликнул Геннадий, увидев Лидочку. – Где Кошки? Когда они сбежали?
Лидочка уже почти спустилась с лестницы и увидела, что дверь к Кошкам распахнута.
Еще несколько ступенек вниз, и стало видно, как уменьшились завалы барахла, добытые Кошками с таким
– Этого еще не хватало! – Геннадий был в бешенстве.
И тут Лидочка со всей очевидностью поняла, что Геннадий – не главный в этом тандеме.
– Успокойся, – сказал Эдуард. – Они промахнулись. Рейс «Аэрофлота» только в четыре. На семь утра они не успели.
– Что они – идиоты, на «Аэрофлоте» лететь! Да у них головы на плечах есть, – вмешалась Алла. – Они сейчас на «Бритиш Эйрлайнс» к Москве подлетают – и сразу на Петровку! Звони, чтобы их в Шереметьеве наши перехватили.
– Да помолчите, – брезгливо остановил их Эдуард Дмитриевич.
Лидочка только теперь разглядела местного вожака банды. Был он средних лет, с невыразительным чиновничьим лицом, одна нога короче другой – это было видно и на ходу, и даже когда он стоял, покосившись.
– Алла, – продолжал Эдуард, – мы с Геной смотаемся в Хитроу, времени у нас в обрез. А ты остаешься на кухне. Все попытки бунта на борту пресекаешь как хозяйка дома.
Алла непроизвольно ринулась за вождем.
Лидочка поняла, что сегодня Алла трусит куда сильнее прежнего. Бунт на борту разгорается, и неизвестно, куда бросаться, чтобы его подавить.
Дверь захлопнулась.
Удрученный Слава отправился к себе в кабинет, а Лидочка пошла на кухню. Алла бросилась за ней.
– Сейчас, Алла, вам самое время идти с повинной, – сказала Лидочка.
– Ты с ума сошла! – испугалась Алла. – Что я буду в ихней тюрьме гнить?
– А чем их тюрьма хуже нашей?
– Так я же ихнего языка не знаю.
– Учителя пришлют. Потом вам знание иностранного языка пригодится.
– Нет, – решительно сказала Алла. – Там негритянки. А я их не выношу – очень воняют. А из нашей тюрьмы всегда отмажут.
Лидочка была у себя наверху, когда через три часа привезли беглецов.
Об их прибытии Лидочка догадалась по грохоту, вздохам и жалким голосам, доносившимся из прихожей.
Вечером она узнала об их поимке от Валентины, которая прибежала к ней пошептаться, так как все еще находилась в состоянии ужаса от провала всех жизненных планов.
Циничный Эдуард Дмитриевич оказался прав: Кошек погубила жадность, очередной приступ жадности, которую они называли бережливостью, разумным отношением к жизни и всякими другими красивыми словами.
Бежать они решили еще с вечера. Потому что не убежишь – тебя или убьют, или посадят.
Ночью они тихонько сложили в тюки и сумки самое необходимое. Так, чтобы можно унести в руках.
Говоря
Кошки хотели одного: убраться как можно дальше от этой Англии и этого ихнего родственника. Дома, как уверяла Валентина, они бы в милицию не пошли – зачем с властями связываться? Кому и когда это приносило пользу?
До Хитроу они доехали часов в девять или чуть пораньше. Был рейс на Москву – английский рейс, десять сорок две. Но надо было платить на полную катушку, а «Аэрофлот» соглашался взять с них пятьдесят процентов, раз уж они сдают старые билеты. Оставались деньги на страшный перевес и надежда на то, что с соплеменников «Аэрофлот» за перевес не возьмет.
Кошкам надо было пройти паспортный контроль и укрыться в международной зоне, но на радостях они отложили переход – уж очень много времени оставалось до рейса, и им казалось, что за границей они будут слишком хорошо видны.
О бандитах они все время помнили, трепетали, но два чувства – бережливость и «авось» – заставили их держаться «Аэрофлота».
Эдуард все рассчитал точно. Бандиты приехали в Хитроу как раз в тот момент, когда с чувством внутреннего облегчения Кошки заняли очередь к стойке – оформлять билет и багаж. Причем Василий держал тележку с чемоданами и сумками, а Валентина за столбом караулила бесчисленные сумки.
Так что сначала бандиты взяли Валентину. Та чуть было не лишилась чувств, села на сумки и покорно ждала, пока Геннадий выводил из очереди Василия и катил его вместе с тележкой к жене.
Тут началось перетягивание каната. Кошки готовы были сдаться на милость победителей и вернуться на Вудфордж-роуд, но не раньше, чем им удастся вернуть хоть какие-нибудь деньги за билет.
В результате бандиты потерпели поражение – Эдуарду пришлось из своего кармана отстегнуть им половину стоимости билетов. Так что Валентина, рассказывая о своей эпопее, утешала себя тем, что с финансовой точки зрения матч Кошки – бандиты окончился вничью.
По дороге домой Кошки старались оправдываться и с гневом отвергали упреки в слабодушии и предательстве родственников. «Та ж воны не ридные нам, – уверяла Валентина. – Так, приймаки…»
Возвратив беглецов, Эдуард укатил куда-то по делам, а с Аллой оставил Геннадия, настрого запретив им пить. Поэтому они пробавлялись пустым чаем, были трезвы, злы и бдительны.
Иришка вернулась ближе к вечеру. Роберт провожал ее и громко сказал:
– Я буду проверять.