Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.9
Шрифт:
Лидочка перевела.
– Я понял вопрос, – ответил инспектор. – Мисс Кошко пока остается в Скотленд-Ярде. Она дает показания моему коллеге. Именно поэтому я вновь приехал без переводчика.
– Вы ее не мучайте, – попросила Валентина. – Девочка не знала, что творит.
– Все будет сделано в рамках закона, – заверил Валентину инспектор. – А что еще вам удалось найти?
– Ничего особенного, – быстро сказала Валентина.
– Вы не волнуйтесь, – сказал инспектор по-русски. – Если вы сказать правду,
– Помнишь тот день, еще раньше, когда ты, Лидия, микрофон в кустах нашла? – спросила Валентина. – Тогда еще Иришка с тобой в сарайчик ходила. Вот она и обронила там сережку.
Валентина раскрыла руку – ладонь была потной, она давно держала что-то в кулаке.
На ладони блестела маленькая сережка – жемчужинка.
Лидочка вдруг испугалась, она не помнила, ходила ли Иришка в сарай, когда она нашла микрофон. Вылетело из головы. Но Слокам не дал додумать.
– Почему вы решили, что мисс Кошко потеряла свою сережку именно во время какого-то предыдущего посещения садового сарая?
– А то когда же?
– И вы ее тогда нашли?
– Я ее сегодня нашла. Мы с Лидочкой были в сарае, я думаю, что там блестит. И вижу – сережка. А я помню: в тот день я Иришку спрашивала, где сережка, которую тебе дядя Василий привез? А Иришка говорит, обронила. Вот я и запомнила.
– Большое спасибо. – Слокам вежливо улыбнулся и принял из руки Валентины сережку.
– Вы передадите Иришке? – спросила Валентина.
– Разумеется.
– А то мы с Василием, может, завтра на рассвете уедем. Но хотели вашего совета спросить.
– В чем заключается мой совет? – спросил Слокам.
– Как вы нам скажете: Иришку отпустят или нет?
– Не знаю, – сказал инспектор. – Это будет зависеть от развития событий.
– Потому что если отпустите, то мы уедем, – сказала Валентина. – Иришка взрослая, не пропадет, а нас дома дела ждут. А если…
– А если не отпустите, – вмешался Василий, – то нам придется здесь сидеть, дом стеречь. Нельзя же дом без присмотра оставлять.
Слокам выслушал эти заявления, но, видно, не отыскал в них того, что ожидал.
– И в чем же мой совет? – повторил он.
– Так уезжать нам или погодить? – спросила Валентина, не скрывая удивления перед умственной отсталостью инспектора.
– Я бы на вашем месте остался здесь, – дал свой совет инспектор.
– А если мы захотим уехать? – спросила Валентина.
«Ах как они испытывают нашего инспектора! – подумала Лидочка. – Где-то она слышала термин – мозговой штурм».
Но английского инспектора было трудно подавить залпами тяжелой краснодарской артиллерии.
– Если вы захотите уехать, – все так же вежливо и ровно сказал Слокам, – я бы не советовал вам так поступать до окончания предварительного следствия.
– Им свидетели нужны, – пояснил жене Василий.
И Кошки стали пристально
Инспектор не подал вида, что трепещет под их тяжелыми взглядами.
– Лидии это тоже касается, – утвердительно заявила Валентина.
– Разумеется, пребывание миссис Берестоу в Лондоне на этот период остается обязательным.
– А он длинный, ваш период? – подал голос Василий.
– Это зависит от обстоятельств. Но думаю… – Инспектор оттопырил верхнюю губу, показал заячьи резцы. – Думаю, это займет немного времени. Совсем немного.
Он замер, ожидая, будут ли еще вопросы. И дождался.
– А кого подозреваете? – спросила Валентина.
И тут наступила тяжелая пауза, потому что Лидочка мысленно подсказывала инспектору. Валентина и Василий тоже мысленно подсказывали инспектору, а у инспектора было свое мнение.
Лидочке показалось, что в томительной, безмолвной борьбе прошло полчаса, прежде чем инспектор произнес:
– Я подозреваю вас, миссис и мистер Кошко. И потому мне хочется задать вам несколько вопросов.
– Вот это лишнее, – сказала Валентина быстро, будто ждала подобного заявления со стороны инспектора и, когда оно наконец прозвучало, ей стало легче. – Мы без нашего адвоката вам слова не скажем. А то подстроите гонения на честных людей.
– Помолчи ты со своим адвокатом, – медленно сказал Василий. – Обойдемся без адвокатов. Пускай спрашивает. Нам скрывать нечего.
У Лидочки словно гора с плеч свалилась. Ей все казалось, что у нас дома следователь давно бы уж все сообразил, вычислил, но психология английского инспектора была настолько чужой и путь его мыслей был настолько непонятен, что Лидочка допускала: он не видит некоторых давно ставших для нее очевидными доказательств вины краснодарских родственников.
Они оказались хитрее Слокама, а ей, Лидочке, заниматься подсказками не к лицу. Может быть, англичанка на месте Лидочки давно бы уже сообщила инспектору о своих подозрениях, но русские люди воспитаны иначе. Для англичанина инспектор – представитель обязательной и в принципе справедливой власти. Для русского милиционер или следователь – представитель власти неправедной и фигура чаще всего доверия не заслуживающая. Свидетель может быть более заинтересован в справедливости, чем следователь. И лучше промолчать…
Какая еще нация могла придумать поговорку «От сумы и от тюрьмы не зарекайся»? Ведь для нормального европейца совершенно естественно, что, если он честно трудится, никто не может его ложно обвинить и посадить в тюрьму, тем более обобрать.
– Вы предпочитаете беседовать в Скотленд-Ярде? – спросил Слокам. – Там мы найдем переводчика.
– Нет, – решительно заявила Валентина. – Мы хоть Лидии и не доверяем, но вашему еще больше не доверяем. Давайте дома разговаривать.