Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.9
Шрифт:
– Их не было в машине? – спросил комендант, словно собирался тотчас же бежать за деньгами. – Где они?
– Их повез в своей машине сообщник Петренко. Он должен был передать их ему в аэропорту.
– И что же?
– Его там ждали. Наши люди. Куда ж тут денешься?
– И эти деньги, они чьи? – спросил комендант.
– Если бы не показания гражданина Абзианидзе о передаче им денег Алене Флотской, я бы их, честное слово, оставил бы Лидии Кирилловне.
– И правильно. Как компенсацию. Чуть не погибла. Посмотри на физиономию – половина черная, – согласился комендант.
Только тут Лидочка сообразила, что на ее лице
– Пройдет, – сказал лейтенант, – небольшая гематома, лучше оставить как есть. Ваш молодой организм сам справится.
– Так чьи деньги? – настаивал комендант.
– Я думаю, их получит по суду Татьяна Иосифовна.
– Разумеется, – согласилась Лидочка. – Только, пожалуйста, вы потом мне отдадите шкатулку?
– Не знаю, – честно признался лейтенант. – Она будет фигурировать на суде, и Татьяна Иосифовна может пожелать оставить ее себе.
– Точно пожелает, – сказал комендант.
Лейтенант шагнул в коридор, потом обернулся и сказал:
– Самое главное всегда забываю!
Комендант обернулся – почуял добычу.
Лейтенант невежливо вытолкнул его на кухню и, вынув из «дипломата», положил перед Лидочкой на одеяло плоский пакет в старой газете и мешочек, полотняный, как кисет.
– Желаю скорейшего выздоровления, – сказал он. – До завтра.
Слышно было, как лейтенант что-то говорит на кухне коменданту. Потом хлопнула дверь. Лидочка развернула газету. Газета была хрупкой от старости. В ней лежали две общие тетради столетней давности – дневники Сергея Серафимовича, а в кисете – черепки и черные слитки из Трапезунда. Все-таки лейтенант отыскал их в сарайчике на пепелище – видно, никому они не пригодились.
И Лидочка, спрятав дневники в тумбочку у кровати, поняла, что хочет одного – спать.
– Будете уходить, захлопните за собой дверь! – крикнула она коменданту.
– Будет сделано! – откликнулся тот.
Теперь – спать.
Но зазвонил телефон. Междугородний.
Лидочка подняла трубку.
– Ну, ты жива! – радостно воскликнул Андрей. – А то знаешь, я утром даже испугался. Ты не сердишься, что я поднял на ноги милицию?
– Я не сержусь, – ответила Лидочка. – Когда же ты наконец вылетаешь?
– Сегодня ночью.
– Пожалуйста, прилетай скорей, – попросила Лидочка.
– А что? Что случилось?
– Мне надоело вставлять стекла на кухне.
Таких не убивают
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Более мирного начала для этой истории нельзя придумать. Лидочка лежала в самом настоящем гамаке и щурилась от пятнышек солнца, которые попадали в глаза, когда слабый ветерок покачивал вершины сосен или подталкивал гамак. Деловитая пчела сделала круг над гамаком, но не стала пугать Лидочку, а умчалась дальше. Синичка давно уже сидела на тонкой ветке и разглядывала Лидочку. Ну и что она могла разглядеть? Женщину лет тридцати, с пепельными, с такими уродилась, умеренно стриженными и чуть волнистыми волосами, синеглазую, именно синеглазую, а не сероглазую или не голубоглазую, что бывает куда чаще, пожалуй, слишком бледную для июля, но так уж получилось, что Лидочке не довелось в этом году побыть на открытом воздухе. Даже к Глущенкам она выбралась впервые за лето, хоть тысячу раз обещала.
На Лидочке был голубой в белый горошек
«Как хорошо, – подумала Лидочка, – когда ничего не случается. Ты здорова, все родные здоровы, друзья живы, и шумят сосны…»
– Лида, – позвала Итуся, – ты пойдешь или останешься?
Вопрос был риторическим. Глущенки собирались к Сергею именно потому, что эту идею подала им Лидочка. Она приехала утром и в разговоре упомянула Сергея, Глущенки сказали, что не были у него недели две, хоть он и снимает дачу в десяти минутах ходьбы. А теперь, раз Лидочка приехала, можно навестить ее старого приятеля. Лидочка послужила тем камнем, что вызывает, упав, круги в мирном водоеме. Без нее Глущенки провели бы воскресенье в милом безделье, отложив назавтра хозяйственные заботы. Вопрос Лидочки о Сергее напомнил Жене, что в холодильнике стоит невостребованная за отсутствием компании бутылка водки, а Лидочка привезла торт, который все равно втроем не одолеть. Итуся, не признаваясь никому, рада была не готовить обед: все решили, что поход к Сергею – лучшее времяпрепровождение для воскресного, к счастью, не очень жаркого дня.
Так и пошли, впереди Пуфик, неизвестно какой породы существо, имеющее звание тибетского терьера, затем Лидочка с тортом, Итуся с овощами со своего огорода, а потом Женя с сумкой, в которой таилась заветная бутылка и кое-какие закуски, обнаруженные в холодильнике.
Дачные соседи имеют преимущество – не надо созваниваться и сговариваться, чтобы прийти в гости.
Перешли железную дорогу, которая отделяет поселок старых большевиков от зимнего поселка с той стороны, где санаторий. Потом миновали Дом художников, замерший в ожидании обеда, а может, потому, что все его обитатели были на этюдах. От клуба повернули направо, на Школьную улицу. Там в доме пять жил, вернее, снимал дачу у каких-то неизвестных Глущенкам людей Сергей Спольников, потому что у него в то лето было много работы и было желательно оказаться, с одной стороны, близко от железной дороги, чтобы посещать Москву, а с другой – уединиться на свежем воздухе и не отвлекаться на телефонные звонки, разговоры, визитеров, мелкие, но почти обязательные дела и встречи.
Но летнее воскресенье – день святой, так что вряд ли Сергей будет работать. В крайнем случае, решили Лидочка с Глущенками, пожелаем человеку успехов и унесем торт обратно.
Вот он, голубой забор, третий дом от угла, облезлый почтовый ящик, запущенный участок – зелень переплескивает через забор, канава заросла крапивой в человеческий рост.
Калитка была не заперта, они прошли по узкой асфальтовой дорожке и повернули не налево к двери, а направо вдоль фасада, куда выходил мезонин, к террасе, оттуда доносились голоса, и это значило, что у Сергея гости. Тем лучше.
Терраса была небольшой и уютной, стекла на ней были в частых переплетах, и это, как и резные голубки на наличниках, напоминало о почтенном возрасте дачи.
Глушенко, который здесь уже бывал, толкнул дверь, вошел первым, словно втайне опасался, нет ли тигра в пещере, и громко спросил:
– Гостей принимаете?
Женщины вошли следом за Женей.
На веранде стоял стол, накрытый светлой клеенкой, на ней стоял чайник, чашки, бутылки с минералкой, миска с вареной остывшей картошкой, блюдо с нарезанной селедкой. Словно те, кто собирались здесь, не решили еще, то ли им приступить к обеду, то ли ограничиться чаем.