Кир Торсен против Черного Мага

Абердин Александр М.

— Кир, любимый, я не могу поверить своему счастью. Неужели Лизетта и Эльза действительно примут меня?

Переворачиваясь на громадной кровати вместе с девушкой и закутываясь вместе с ней в лёгкое одеяло золотого шелка, теперь уже Кир склонился над ней и радостно сказал:

— Любовь моя, ты даже не представляешь себе, какие это славные парни Анюта и Элька. Нам очень не хватает тебя, любимая. Ты создана для того, чтобы мы могли ласкать твоё драгоценное тело, наполнять твою душу блаженством и загораться страстью от твоих взглядов. Ты само совершенство и именно тебя нам не хватает для полного счастья. Надеюсь, ты понимаешь, любимая, что в постели с вами я один буду мужчиной? Ах, если бы ты только знала, как это здорово иметь таких любовниц, как Анна-Лиза и Эльза. У тебя хватит духу разделить с нами нашу судьбу? Мы ведь не только счастливая семья, но

ещё и боевая команда. Правда, какое-то время, пока мои любимые не родят сыновей и не воспитают их настоящими рыцарями, мне придется работать с Тетюром. Ты согласна стать членом нашей чокнутой семейки, Ио? — Приложив её крепкую от постоянных тренировок с оружием ладошку к паутине шрамов на своей груди он добавил — Малыш, мои жены приняли решение оставить на моей шкуре магические руны и поэтому я всегда буду самым ветреным мужем, но только тогда, когда рядом со мной нет одной из вас. Надеюсь, что это не оскорбит тебя, любимая, ведь я не волен изменить то, что поручено мне Мастером Миров. Если бы Тетюр не перенес меня с Земли, где я был простым студентом, на Ильмин, то я давно уже был бы мертв. Я ведь совсем недавно стал рыцарем и это моя первая миссия, но знаешь, Ио, для меня это стало самым главным делом моей жизни, а потому то, на что нацеливает меня Мастер Миров, я считаю своей обязанностью. Не подумай, Ио, что я кобель, но я действительно люблю всех женщин и готов ради них сражаться день и ночь, но всё равно по-настоящему я любил до сих пор только Эльзу и Анну-Лизу, а теперь вот влюбился в тебя и потому прошу тебя остаться со мной навсегда и ничего не бояться. Мои любимые примут тебя с открытой душой и полюбят, я верю в это и не секунды не сомневаюсь в нашем счастье.

Губы девушки задрожали, а глаза наполнились слезами и она, прижимаясь к рыцарю-многоженцу, прошептала:

— Кир, ты единственная моя любовь и я до этого только и мечтала о том, чтобы родить от тебя дочь, а ты предлагаешь мне стать твоей женой. Я согласна, любимый, хотя мне и страшно, а вдруг Анна-Лиза и Эльза не примут меня? Вдруг я покажусь им грубой солдаткой? Ведь я с самого детства готовилась именно к этому, боям и сражениям, и во мне нет ничего такого, за что мужья любят жен. Я даже стряпать не умею.

У Кирилла, вдруг, мелькнула в голове совершенно шальная, дикая, на первый взгляд, мысль и он сказал:

— Ио, у меня уже есть две жены мага Мастера Миров, а потому я не вижу никаких причин для беспокойства. Ты ведь можешь стать леди-рыцарем Мастера Миров и одновременно его магом. Хотя Тетюр и говорит о том, что у каждого мага может быть только один напарник рыцарь, я не вижу ничего предосудительного в том, что один из моих магов будет ещё и рыцарь-маг. Но для этого тебе придется отказаться от мысли родить дочь, первым нашим ребенком должен быть сын. Тогда ты приблизишься к этому ровно на половину, ну, а чтобы все условия были соблюдены, то я попрошу Гуильрина сделать тебя своей дочерью по крови и после того, как мы закончим работу здесь, ты сможешь отправиться со мной в новый поход. Мне что-то не верится в то, что ты захочешь сидеть дома и нянчить нашего парня. Я прав, любимая?

Слёзы на глазах Иоланты мгновенно высохли и они зажглись огнем. Прикусив нижнюю губу он как-то странно застонала, а потом воскликнула:

— Господи, Кир, я не могу в это поверить. Неужели такое возможно и ты не шутишь? — Сама себе она ответила — Нет, ты не тот человек, чтобы болтать, словно базарная баба. Кир, я готова на всё, что угодно, лишь бы стать леди рыцарем-магом и уж ты поверь, парень, ты об этом никогда не пожалеешь.

С тихим стоном она умолкла и обессилено затихла, изнемогая от счастья и радости под тяжестью тела своего любовника, вдруг, решившего сделать её блаженство вечным. Перед мысленным взором девушки, которая была на год моложе Кира, промелькнули все те моменты, когда они оказывались рядом друг с другом. Она вспомнила то, как он учил её стрелять из автомата и лёжа рядом с ней спокойным, ровным и очень дружелюбным голосом давал ей советы. Вспомнила то, как он, встав позади неё и взяв за руки, в которых она сжимала тяжелые пистолеты, плавно и медленно показывал, как нужно было переступать с ноги на ногу, двигаясь в разноножку и уклоняться телом от выстрелов врага, стреляя по нему и то, как строго он отчитывал её за допущенные ошибки, объясняя причину промахов. Ещё большим удовольствием было для неё выходить с ним на татами и оттачивать своё мастерство в боевых единоборствах. Тогда Иоланте порой казалось, что они занимаются любовью.

Вспомнив

о том, как Молли плюнув на все условности занялась любовью со своим командиром на глазах у всех, она немного взгрустнула, ведь на её месте могла быть и она. Зато теперь, когда жар исходящий от его тела пронзал девушку насквозь, испепелял лишая сил, она поняла, что сбылось то, о чём она даже и не мечтала. Её муж снова перекатился на спину и шелковое одеяло укутало их ещё плотнее. Кирилл положил руку девушке на поясницу и ту, словно огнем ожгло, а когда руки этого парня снова принялись гладить упругие ягодицы Иоланты, она принялась целовать его лицо и они, извиваясь всем телом, стали выбираться из своего золотого кокона. Вместо того, чтобы размотать одеяло, они намотали его на себя полностью и свалились с кровати. Хохоча во всё горло, она восторженно воскликнула:

— Боже, Кир, когда девчонки узнают о том, что я оккупировала твою спальную, они меня на кусочки разорвут. Что ты мне посоветуешь, любимый?

Кирилл чмокнул её в переносицу и сказал:

— Ну, что же, девочка, один толковый совет я тебе дам. Вспомни всё то, что я рассказывал вам о сооружении баррикад, возьми станковый пулемёт, запасись гранатами и стереги наше любовное гнездышко от всех прочих баб, а я буду приходить к тебе под белым флагом.

Часть вторая

"Армагеддон на Ильмине"

Глава первая

Император Роджер Пантенор сидел в кресле командира орудийного расчёта и безмолвно взирал на чёткую, слаженную работу артиллеристов носового орудия. Эти люди действовали вроде бы неторопливо, но каждое их движение было таким отточенным и экономным, что они не теряли ни единой секунды и потому работали очень быстро. Командир орудия, когда-то светлейший какой-то, а сейчас снова лейтенант отряда лучников префекта островной провинции Грюнберг герцога Каничи Джузеппе Торино, сидевший в резервном кресле, зычным голосом отдавал команды в большой никелированный микрофон, а император с волнением наблюдал за тем, как артиллеристы их выполняли.

Повинуясь этим командам, подаваемым отрывистым голосом, парни на головах которых были надеты чёрные металлические каски с прорезями для рогов и большими шлемофонами, от которых к радиопередатчикам, прикрепленным на поясе шли длинные провода, скрученные пружинкой, готовили орудие к выстрелу. Элеватор подал из орудийного погреба огромный снаряд длиной с человека среднего роста и он с гулким рокотом скатился в приёмный лоток. Двое парней сноровисто вкрутили в его сверкающую стальную тушу, окольцованную свинцовыми уплотнителями, взрыватель ударного действия, взвыл электромотор и лоток плавно подвёз снаряд к казённику, клацнув металлом о металл. Снова взвыл электромотор и винтовые толкатели загнали унитарный снаряд с зелёной перлитовой гильзой в перлитовый же ствол орудия. С громким звяканьем затвор орудия закрыл казенник и наводчик доложил, что оно наведено точно на указанную ему цель. Командир орудия повернулся к императору и кивнул головой.

Роджер прильнул к башенному перископу и, видя перед собой большой холм украшенный ярко-желтыми флагами, как его учили откинувшись назад, широко открыл рот и резко потянул на себя рычаг электроспуска. Раздался оглушительно громкий, протяжный грохот взрыва и орудийная башня быстро заполнилась серо-сизым, резко пахнущим дымом. Вся она содрогнулась, а казенная часть орудия вместе с запирающим механизмом дёрнулась назад и тот приоткрылся. С громким свистом включились нагнетатели воздуха и тотчас выдули весь дым из башни. Император быстро приник к перископу и успел увидеть тот момент, когда снаряд тёмной молнией упал с неба на холм. Последовала огненная вспышка и на месте холма вырос гигантский чёрный куст взрыва. Когда пыль осела, на этом месте в степи вместо холма появилась огромная, дымящаяся воронка.

Лишь после того, как корабль перестало болтать и трясти, командир орудия позволил императору расстегнуть замок ремней безопасности и встать. Роджер был поражен как мощью этого орудия, так и той слаженностью, с которой действовали его артиллеристы. Он встал из кресла, стоящего на небольшой площадке у круглой стены напротив казенной части орудия высоко возвышающейся над ним на двух огромных консолях и, сделав шаг вперёд, отдал честь артиллеристам, вставшим по стойке смирно. После этого он медленно снял с головы стальной шлем, положил его на сиденье, надел на свою коротко остриженную голову голубой берет, который был засунут за кожаный ремень его лейтенантского мундира и, взяв в руки микрофон, громко сказал: