Кир Торсен против Черного Мага

Абердин Александр М.

Примерно за час до заката в деревню въехал на двуколке, запряженной крупным рыжим рысаком, какой-то путешественник, увидев которого Кирилл чуть не сверзился с дерева. Это был высокий, светлоликий чёрт с лёгким румянцем на гладко выбритых щеках, с длинными русыми волосами и серебристыми рогами. К тому же он был одет во вполне партикулярное платье, состоящее из чёрных штанов, коричневого пиджака с подшитыми чёрной кожей локтями и голубой рубахи с синим галстуком в чёрную полоску. Спросив у девушки дорогу, он проехал к последнему подворью в деревне, хозяева которого держали корчму и постоялый двор, и въехал в открытые настежь ворота во двор, где к нему тотчас бросились двое парней, а ещё один взял под уздцы рысака.

В голове у Кирилл тут же мелькнула

шальная и дерзкая мысль: — "Мне нужно вытряхнуть этого парня из его коляски и прошвырнуться вместо него по острову, но предварительно нужно будет его хорошенько допросить кто он такой и почему катается по дорогам в гордом одиночестве". Прикинув, как ему будет ловчее подобраться к корчме, он желудем свалился с дуба, и, отбросив подальше ранец, с разбега перемахнул через изгородь на пастбище, с которого полчаса назад увели коров. Короткими перебежками он пересёк открытое пространство, ласточкой перелетел через каменную стену двухметровой высоты и залёг в траве под стеной.

Теперь ему следовало пробежать по саду метров пятьдесят до большой конюшни и подумать о том, как бы подобраться поближе к корчме. Она, как на грех, стояла у самого тротуара. Хорошо, что в деревне не было ни одной собаки. Изображая из себя куст сирени, вздумавший прогуляться по саду, Кир короткими перебежками добрался до конюшни, в узких окнах которой горел свет. Под стеной конюшни росло несколько кустов жимолости и он решил добавить к ним ещё один и подобрался поближе к открытому окну. Внутри о своём, о девичьем, разговаривали двое трудовиков. Один, сидя на пеньке, занимался починкой хомута, а второй чистил распряженного рысака бледнолицего чёрта. Разговор по большей части носил совершенно несущественный для Кира характер и он уже собирался идти дальше, как тот парень, что починял хомут, вдруг, поинтересовался у своего коллеги:

— Гюйс, ты пойдёшь слушать светлого господина?

Парень с военно-морским именем, подумав, ответил:

— Не знаю, Триггер. Мне нужно ещё прибраться здесь, да, и дома меня ждут. Отец собрался ехать завтра за углем и мне нужно подготовить фургон. А откуда он будет, этот светлый? Из наших мест?

Шорник с радиотехническим именем громко фыркнул и презрительным тоном бросил своему товарищу:

— Ну, ты, даёшь, Гюйс. Светлый господин приехал к нам аж из самого Беренгора, он столько всякого повидал на свете, а ты толкуешь тут о каком-то угле. Он, может быть, лично видел самого Сына Неба, а ты домой торопишься. Светлый господин остановился у нас всего на одну ночь и завтра с рассветом отправится прямиком в Ромсток, посмотреть на тамошних канатоходцев. Он ведь служит при дворе ослепительного лорда Рудифа помощником мастера развлечений и ищет для него актёров.

Уже только того, что сказал Триггер, Киру было вполне достаточно, чтобы немедленно начать действовать и действовать стремительно. Косматой тенью он метнулся в сад, пробежал меж апельсиновых деревьев и с хода перелетел через стену. Осмотревшись, он бегом помчался через пастбище, стараясь не попасть ногой на коровьи мины и уже вскоре нёсся во весь дух к катеру. С обрыва он спускался не по лестнице, а скользя по страховочному шнуру, что позволило выиграть ему ещё пару минут. Добравшись до катера, он первым делом, делом принял душ и занялся ужином, разогрев сразу четыре упаковки комплексного обеда. После литра озверина всё это исчезло в его желудке с ошеломляющей скоростью. Даже не переведя дыхания после ужина, он тотчас начал готовиться к похищению рогатого светлого господина и первым делом достал из ящика большой кожаный мешок, пропитанный гудиром для вящей водостойкости.

На этот раз ему была нужна совсем иная маскировка и потому, собрав в дорогу всё необходимое, он зашел в свою маленькую гримёрную, где на болванках красовалось несколько париков с рогами. Выбрав себе золотисто-русый парик с ярко надраенными серебряными рогами, он надел его себе на голову и ухмыльнулся. Зеркало отразило нахальную, гладко выбритую физиономию, которой, явно, не хватало нескольких мазков белого

грима, но с ним можно было не торопиться. Теперь ему следовало одеться подобающим образом и для своего дебюта он решил выбрать самый непритязательный костюм, который достался ему в качестве трофея. Это была песочного цвета брючная пара с коричневым жилетом и бежевой рубахой, к которой прилагался набор из нескольких галстуков. В том гардеробе, который стоял в каюте одного из артиллерийских офицеров «Левиафана», это был единственный цивильный костюм того самого чёрта, который стал по окончании боя Джузеппе Торино и в нём ничто не напоминало об истинной профессии его владельца.

Через два часа Кирилл уже был на опушке леса километрах в восьми от деревни и устанавливал там маячок, чтобы утром, после похищения помощника мастера по части развлечений, не промахнуться, въезжая в лес на его таратайке. Теперь настало время поработать в тумане топором и построить небольшой гараж для пролётки и рыжего рысака, ведь не потащишь же с собой в Барилон эту таратайку и здоровенного жеребца. До этого он уже успел сбегать до шоссе, осмотреть его на протяжении трёх километров и наметить место съезда к лесу. Между лесом и шоссе был широкий, недавно выкошенный луг, поросший редкими кустами и проехать через него на двуколке будет очень легко. По пути к лесу он установил несколько маячков, чтобы потом не плутать.

К четырем часам утра всё было готово и он побежал к высокому дубу, росшему неподалёку от шоссе на полпути между деревней и тем местом, где ему нужно будет свернуть с дороги к лесу. Там он переоделся в костюм Джо Торино, надел поверх костюма свой снайперский балахон, после чего забрался на дерево и, взяв в руки мощный бинокль, стал ждать рассвета. У него, наконец, появилось время для того, чтобы немного подумать, но как всегда в подобных ситуациях все его мысли были направлены только на то, что он мысленно просчитывал все возможные ситуации и прорабатывал различные варианты своих действий. Думать о чём-либо ином он просто не мог, да, этого, в общем-то сейчас и не требовалось. По привычке Кир решал проблемы по мере их возникновения. Жизнь не раз доказывала ему, что это и проще, и надёжнее. Как говорится, человек предполагает, а судьба располагает. Спать ему не хотелось и это в данную минуту было главным, а ещё он молил Бога о том, чтобы у светлого господина не оказалось провожатых.

Глава вторая

Помощник мастера развлечений при дворе ослепительного лорда Рудифа оказался жаворонком. Он поднялся ещё затемно и с первыми лучами солнца тронулся в путь. Кир очень удачно выбрал второй наблюдательный пункт и ему было хорошо видно, как светлый господин вышел из деревенской гостиницы и сел в свою двуколку. Как только он выехал со двора, Кир осмотрел шоссе. Оно было пустынным. Быстро спустившись с дерева, он упаковал свой снайперский костюм в полотняный мешок и сунул его в дорожную суму с широкой лямкой. Подхватив свой скарб, он бегом бросился к шоссе и пробежал по направлению к деревне километра два, где развернулся и не спеша пошел прочь от деревни, надеясь на то, что это не вызовет у светлого господина никаких вопросов.

Минут через десять его догнал светлый господин и, придержав лошадь, поехал шагом. Кирилл остановился, повернулся к нему и с беспечной улыбкой поднял руку, внимательно рассматривая одинокого путешественника. Это был молодой парень с грустным лицом и влажно-блестящими, миндалевидными карими глазами. Высокий и широкоплечий. Его поношенный, но, похоже, дорогой костюм был тщательно вычищен и отутюжен, а серебряные пуговицы, тусклые вчера, горели огнем. Он, явно, имел успех у рогатых девиц, раз за ним так ухаживали. Вот только рогов ему никто не надраил и они имели какой-то тусклый и обшарпанный вид, зато волосы были чисто вымыты, тщательно расчёсаны и даже взбиты коком, словно этот черт хотел укрыть ими серебряные рога. Руки у этого парня были большими, мозолистыми и он всем своим видом вызывал у Кира уважение к себе. Посмотрев на него с любопытством, светлый господин сказал: