Кир-завоеватель
Шрифт:
Это объясняло, почему жители эллинского полиса не хотели искать защиты у единоверцев и соплеменников. К тому же спартанское войско было не столь многочисленным, составляя всего пять тысяч гоплитов, и оно находилось далеко. А персы и мидяне пребывали совсем рядом. На своих быстроногих лошадях они могли оказаться у стен города в течение суток.
– Значит, мне передать диархам, что Милет подчинился мидянам и персам и будет служить варварам в войлочных чепчиках? – осматривал знатных мужей полиса спартанец, словно они стояли в управляемой им фаланге.
– Главное,
– Вы хотите сказать – бывшему союзнику, – поправил Лакрин.
– Именно так мы и хотим сказать, – подтвердил за всех архонт. – Крез разбит и умерщвлен на костре, и это означает, что в данных обстоятельствах Милет будет держать нейтралитет или…
– Или? – широко раскрыл глаза Лакрин, ожидая, что милетяне дадут своим ответом повод обвинить их в измене.
– Или защищаться от любых попыток высадки в долине Меандра несогласованных с полисом армий, – уклончиво ответил архонт.
Лакрин проводил делегацию и долго смотрел в след уплывающей лодке. Теперь его интересовало, какой прием окажут ему в остальных городах Ионийского союза. От этого зависело решение Спарты о войне. Помогают лишь сопротивляющимся.
Глава 18. Эзоп и эллины
– Этот безобразный человек – изменник! – обвинили Эзопа фокейцы, которые взяли на себя роль застрельщиков в организации отпора персам. Басня поэта о фригийской дудке и пляске рыб не впечатлила слушателей. Предостережения бывшего раба, взявшего на себя роль провидца, взбесили знать.
Лакрин присутствовал на судилище в качестве почетного гостя. До этого он встретился с лидерами сопротивления царю Киру в Эфесе, Смирне, Теосе и на Самосе.
Все складывалось не так плохо, как могло показаться после его визита в Милет. Остальные греческие полисы в Ионии все еще рассчитывали на Спарту и верили в свои силы.
Он смотрел на обезображенного старика с презрением. Его безымянный сын мог когда-нибудь вырасти и стать таким же чудовищем во плоти, если бы Лакрин не сбросил младенца с Тайгетского утеса.
– Выслать его в Дельфы. Он там уже приговорен к смерти! Его сбросят с Парнаса! Вверим его судьбу богам! Поделом ему! – кричали с сидений амфитеатра уважаемые аристократы.
Уродец стоял спокойно, как ни в чем не бывало ковыряясь в носу, словно пытаясь этим подтвердить, что пренебрегает и угрозой казни, и обвинениями в свой адрес.
– Я и сам собирался в Дельфы! – вдруг заявил Эзоп. – Хочу напоследок пересказать им пару своих наблюдений и зачитать несколько поучительных басен! Им пригодится. Но предупреждаю – в моем лице вы изгоняете единственного своего защитника от персов и мидян.
– Да
– Ничуть, – продолжал Эзоп, – Дельфы, конечно, поблагодарят вас, если вы доставите меня туда, как водится, с дарами и подношениями, да и я поклонюсь, ведь без вашей помощи мой путь к Парнасу затянется надолго. Но лучше бы вам этого не делать. Для вашей же пользы.
Лакрину стало интересно, что именно имеет в виду этот сумасшедший, когда говорит, что не Спарта, а никчемный старикашка является единственным защитником эллинских городов. И тут Эзоп рассказал басню, из которой стало понятно, в какой роли он сам себя осознает:
– Как-то волк попросил стадо овец выдать ему пса, заверив, что он их не тронет. Овцы выдали. Когда волк пришел в следующий раз, пса уже не было. Как вы думаете, что волк сделал с беззащитными овцами?
– Так ты пес? – встрял в прения эфор Спарты. – Значит, ты не сеешь панику, не подрываешь боевой дух, а защищаешь эллинов. И как же ты это делаешь?
– Так, что лаю громче всех, предупреждая овец о неминуемой гибели, – утвердительно кивнул Эзоп.
– Ну почему же неминуемой? – Лакрин встал с почетного сидения и подошел к горбуну вплотную. – У эллинов есть флот и дисциплина. И обученные воины, а не сборище дикарей.
– Персы много умеют и быстро учатся. К тому же на суше не нужны корабли. Но когда-нибудь и они научатся строить триеры. Для этого нужны только лес и мастера, а мастера имеются в Милете, – заявил Эзоп.
– Ты преувеличиваешь их силу, – сделал вывод Лакрин.
– Эллины – один народ, но живут, как лягушка с мышью. А Кир уже объединил сотни разных племен под своим крылом. У него нет предубеждений и чванства, он прислушивается к мудрецам. Вам не одолеть его, пока вся Эллада не объединится. А этого не произойдет в ближайшие двести лет! – заключил Эзоп.
– Кто право дал тебе пророчествовать, ты что – оракул? – Спартиат взял Эзопа за грудки.
Я поступаю так лишь из любви к эллинам, – ответил Эзоп.
– Ты любишь тех, что насмехался над тобой и осудил на смерть? Не это ли лукавство? – Лакрин отпустил старика, показательно отряхнув руки, словно измазанный грязью.
– Боги любят Элладу, а я люблю богов. Поэтому я вынужден любить эллинов. К тому же я – эллин, как не любить себя? И я предостерегаю ионийцев не потому, что я хочу, чтоб гибель наступила, а потому, чтобы предотвратить ее. Зачем предупреждать народ тому, кто ненавидит всех? Такого участь – лишь злорадство.
– Ты не эллин, ты – недочеловек, отринутый богами, лжепрорицатель, – оскорбил Эзопа Лакрин.
– То же услышал иудейский пророк по имени Иеремия, когда предостерегал народ своей страны от бунта против Навуходоносора. За это брошен был в застенки как изменник. И с болью в сердце он воспринял весть о разрушении храма их Бога, которого он искренне любил, как я богов Эллады. В итоге – в рабстве иудеи у Вавилона. И фараон Египта им не пособил. И ионийцам Спарта – не помощник, а подстрекатель! Восстанем если, то все сгинем.