Кир-завоеватель
Шрифт:
– Зачем, если тебя убьют? – недоумевал Кир.
– Чтобы оставить память для потомков, ведь все умрут, но так не каждый. Оракулы из зависти не всякого убьют, подножие горы Панрас не для всех могилой станет.
– А может, перед смертью дашь дельный мне совет? – спросил перс.
– Отчего ж не дать. Хоть дюжину! Мне мудрости не жалко для тех, кто внемлет ей и ищет справедливость, – согласился Эзоп.
– Как сдвинуть эту гору? Чтобы рассыпался утес? – Кир проникся неподдельным вниманием.
– Утес? Не знаю. Но послушай вот что. Кувшин, огромный и наполненный водой, стоял, и птица хотела
– Разгадку знаю твоего ученья. Отец мой первый, Митридат, пастух, мне рассказал, как штурмовали одну крепость – насыпали курган и по нему взобрались, одолев врага. Но как же взять утес? Он слишком крут. И слишком мало времени у персов.
– Не в этом суть. Камни – это воины. Всех собери их в кучу. И отрезви ты их внимание. Вино здесь льется чересчур.
– Вино храбрит. – заметил Кир.
– Послушай не меня, а Диониса, он хоть и младший на Олимпе, но знает толк в вине. За ним и сам Солон сказал – знай меру. Ведь первый лишь кувшин для вкуса, второй – для веселья, а третий – для тяжелого похмелья. Так не теряй же голову, завоеватель, на войне жажду утоляют водой и победой.
Кир встал с песка, опершись на свой посох, и подал знак. Явились вожди племен и стражники.
– Воины могут пристраститься к вину! – громогласно заявил царь. – Приказываю вырубить виноградники в долине, обыскать дома и вылить на землю все бурдюки с вином! Сменить посты – расставить трезвых воинов на подступах к стене и со стороны утеса! И пусть смотрят в оба трезвыми глазами!
– Ты обещал им пир, а теперь запрещаешь пить вино… – припомнил вождь марафиев, с подозрением глядя на горбуна.
– Пиром мы отпразднуем завоевание Лидии, – неумолимо отрезал Кир.
…Вожди персов запретили местным торговцам угощать армию вином, вырубив для острастки все виноградники речной долины.
В шатер Кир вернулся с престарелым горбуном, который не выпускал из рук рыболовную сеть. В покоях Кира разожгли очаг и подали яства.
– Мне по сердцу твои советы. Оставайся с нами. Здесь будешь ты в почете. – Царь уважительно пригласил старца к столу.
– Зато я прослыву предателем в своей земле, – констатировал Эзоп.
– Ну, если там уже приговорен, то невелика потеря… Больше раза не убьют, разве не так?
– Я сразу догадался, что ты Кир… Тут проницательность не понадобилась. Я нашел тебя на том самом месте, где распрощался с мудрецом Солоном. Одно дело – помочь тебе, царь персов, в войне с Крезом, который досаждал эллинам, другое дело – изменить сородичам. Хоть и поносят они меня, я прощаю им все обиды. Хочу предотвратить войну Эллады с тобой. Пойду им и скажу, чтобы не шли войной на того, кто мудрость не отверг и привечает старость, ибо накликают беду на полисы Эллады. Я одолжение делаю им, а заодно тебе, хотя бы и за этот стол с яствами. Крез мудреца Солона за стол не пригласил, а я ведь раб, сижу здесь, как вельможа.
– Войны
– Попытку сделать надо.
– И что ты скажешь им?
– Я сеть им покажу вот эту и расскажу историю про дудочку из Фригии да рыбака.
– Сначала мне поведай. Я хочу запомнить.
– Слушай же. Рыбак пришел к реке и обратился к рыбам: пляшите, рыбы, под музыку фригийской дудки. Они ослушались. Тогда рыбак забросил невод и выловил всех рыб. В итоге плясали на сети они без музыки прекрасной, на солнце издыхая.
– Ты думаешь, их испугает такая притча? И утихомирятся эллины, приняв меня за рыбака с той дудкой? Не станут ионийцы, кроме Милета, плясать под мою дудку добровольно. По мне: так скрутят горбуна Эзопа и бросят в подземелье, обвинив в измене.
– Посмотрим, все равно пойду. Хочу предупредить я города на побережье от пагубной войны, грозящей разорением. А после в Дельфы простирается мой путь.
– Тебя не удержать мне. Жаль, – с горечью произнес Кир и приказал снабдить старика Эзопа повозкой, наполнив ее фуражом и едой. В повозку запрягли двух самых выносливых мулов.
«Мул мулов раздает… – подумал старец. – Но предсказание, конечно, было не о муле. Оно о крови говорило, не понятым для Креза оказалось… Разбавленная кровь, как бурная река, течет, сметая все плотины. Намного легче ей преодолеть барьеры, чем стоку вязкому прорваться из болота»…
Эзоп поехал на запад, в сторону ионийских городов, чтобы уговорить эллинов не вмешиваться в войну персов и Лидии и согласиться выплачивать персам небольшую дань, в размерах гораздо меньшую, чем та, которую требовал ненасытный Крез. Он предполагал, что из этой затеи вряд ли что получится, но был рад, что за его действия никто не обвинит его в измене.
Царь Лидии был взбешен провалившейся попыткой споить персов. Он оценил поведение Кира. Теперь он понимал, что имеет дело с опытным полководцем, а не юношей. Город осаждал человек, разгромивший Астиага.
Крез усилил посты. Часовые беспрестанно патрулировали по парапетам крепостных стен. Цитадель оставалась неприступной. Эллины должны были прислать подмогу.
Ни одна атака Кира по-прежнему не увенчивалась успехом. Лидийские лучники были не так метки, но даже их умения хватало, чтобы пресечь любую попытку штурма. Все преимущества были на стороне осажденных.
Крез усердно молился Аполлону и Кибеле в святилищах у акрополя, взывая поторопить Спарту. Он разжигал жертвенные костры, бросая в них коз и быков. Так он задабривал пантеон богов, а заодно обильно питал верный гарнизон, успешно сдерживающий натиск персов. Помощь союзников была не за горами, именно так представлялось страже, взирающей на долину с крутого утеса.
На четырнадцатый день осады один из стражников высунул голову из башни, пытаясь разглядеть русло реки Герм, чтобы увидеть, не идут ли уже по нему из Эгейского моря триеры с грозными лакедемонянами. Крез уверял, что гонцы из городов Ионийского союза, данников Лидии, уже сообщили о нападении персов, а значит, стоило ждать подмоги намного раньше.
Стражник узнал бы спартанцев по коринфским шлемам с гребнями из конского волоса, по панцирям и по алым плащам, накинутым на короткие хитоны.