Шрифт:
ПРОЛОГ.
Крeз – царь Лидии и Солон —мудрейший афинянин.
Сарды, столица Лидийской империи, VI век до нашей эры.
Крёз давно искал союза с эллинами, интересовался их устройством жизни, хоть и не понимал пренебрежения
Эллины были отважными воинами, людьми дела, изысканных манер и изящных ремесел. Они располагали факториями в самых отдаленных уголках света, их торговцы трепетно относились к данному слову. Но самое главное – у них были превосходные корабли-триеры и отлично обученные пехотинцы-гоплиты.
Военная реформа, предпринятая в Афинах мудрецом Солоном, восхитила царя Креза, хоть он и относился с недоверием к представителям царских родов, отрекшимся от права на высшую власть в пользу какой-то там демократии…
Царь захотел встретиться с этим ученым мужем, путешествующим в его землях. Ведь благодаря Солону афиняне теперь могли выставить против своих врагов более многочисленное войско, чем раньше.
Идея Солона заключалась в даровании многочисленному городскому сословию-зевгитам, имущество которых было невелико, права добывать в боях за отечество не только славу и трофеи, но и возможность выдвинуться даже в архонты государства. Нововведение сделало из простолюдинов тяжеловооруженных пехотинцев, готовых к сражениям и вооружающихся за собственных счет. Уж на оружие-то у них средств хватало!
– Царь Крез, приветствую тебя я с искренним почтением. – Солон не потрудился сделать поклон царю, как было принято в Лидии, но Крез не выказал никакого недовольства. Он снисходительно относился к обычаям эллинов, почитал их богов и признавал прорицателей, к тому же, как искусный дипломат, он умел скрывать свое раздражение.
– Надеюсь, Солон, короткий отдых в садах моей столицы наполнил утомленного путника силой, а яства Лидии Великой пришлись по вкусу изысканному эллину? – деликатно спросил Царь, не вставая с трона.
– Что надо мне, кроме туники, кусочка мяса и бурдюка отменного вина… Всего здесь вдоволь, в том числе благодаря труду покоренных тобой эллинов Милета и Эфеса. Богам я кланяюсь, что ты, могущественный Царь, больше не сжигаешь урожаи своих новых подданных, предпочитая умеренную дань несносному ярму и рабству. – в словах Солона не было упрека, но царь увидел в них укор.
– Я ссориться с Элладой не намерен. – отрезал Крез.
– Я знаю, Царь, со Спартой ты учредил Союз.
– Ты недоволен? Что вместо Спарты я не предпочел Афины?
– Как раз, напротив, я доволен этим. – рассудил Солон, – Ведь золотой песок и самородки, что добывают для тебя рабы твои на реке Пактол, весь мир способны подкупить и обратить эллинов в наемников чужой войны, в которой сгинет вольность всей Эллады.
Крез ухмыльнулся. Откровенность мудреца из Афин показалась
Глава 1. Пророчество о муле.
По обе стороны моря царь Крез прослыл баснословно богатым монархом, он стал чеканить золотую монету первым из царей. Его подарки не могли уступать слухам о его сокровищах. Поэтому когда из Спарты прибыли послы с тем, чтобы купить золото для выплавки их божества Аполлона, Крез не стал брать платы и подарил им требуемое золото. Тем самым он подкупил Спарту в надежде, что когда-нибудь именно Спарта откликнется на его зов о помощи.
Спарта благосклонно оценила дар Лидийского царя и собралась уважить его ответным подарком в виде огромной расписной чаши с изображением подвигов Геракла, вмещающей шестьсот амфор. Сделать чашу поручили самым искусным гончарам и художникам. Союз состоялся.
Заручившись поддержкой самого могущественного полиса Эллады, Крез все же не терял связей с афинянами. Мало ли! Может чаша весов склонится когда-нибудь и в их сторону. Поэтому он и принимал с почестями делегатов и послов из города, где решения принимались не тираном на троне, а толпой на базарных площадях у подножия акрополей. Какая все-таки мерзость! Этому Солону не занимать высокомерия, ведь не настолько же он глуп, коль придумал, как усилить войско.
Времена надвигались темные, Лидия соседствовала с мидянами и Вавилоном, голову поднимали персы. Подумать только, этот маньяк Астиаг, мидийский царь, отдал свою дочь, которая приходилась Крезу племянницей, за вассала Камбиса из Пасаргад. За облаченного в кожаные обноски перса, от которого вместо благовоний веяло дымом от костра и лошадьми!
Лазутчики Креза шныряли по всей Элладе, в Египте и в Вавилоне, докладывая о настроениях и приготовлениях к войне. Лидийского властителя интересовали мельчайшие подробности, даже изречения оракулов, особенно Дельфийской пифии, которая никогда не ошибалась.
Пророчество о муле – вот что заботило его день и ночь. Оно не давало покоя и требовало точного толкования. Предвещало ли оно беззаботную жизнь или грозило потрясениями для его династии?
«Коль над мидянами мул царем когда-либо станет,
Ты, нежноногий лидиец, к обильному галькою Герму
Тут-то бежать торопись, не стыдясь малодушным казаться.»
Как может помесь осла и кобылы стать царем соседней Мидии, где правит его зять Астиаг? Даже мудрый Солон не смог объяснить эту нелепицу… А Герм – это река в его землях, в долине которой стоят его города, она питает его поля. Пифия указывала путь по реке туда, к Эгейскому морю? В сторону Эллады?
Ему, великому Царю, спасаться бегством? От кого? Бежать к этим эллинам, часть из которых он покорил, а другая готова за золото ринуться за него в сражение с любым врагом? Какая-то чушь!