Кира
Шрифт:
Лишь бы увидеть Рима, ничего больше ей не нужно было. Только бы узнать точно, что сказала мать Артёма.
Как и всем эмоциональным натурам, Елене был свойственен резкий переход от короткого периода растерянности к хорошо рассчитанной стратегии действия. Она успела за один день посетить всех влиятельных людей, портреты которых писала. Коротко рассказав о случившемся, настоятельно требовала их участия в восстановлении справедливости.
Василий Стрежнев, бывший комиссар, герой революции, отмеченный особыми
– А ну-ка, девонька, признавайся, ты же влюблена в этого, как его? Ерёму?
– Артём! – чётко и несколько резко парировала Елена. – Он талантливейший архитектор!
– Ну, да, может, он и талантливый, как ты, милочка, говоришь, а не водится ли за ним чего такого?
Он выразительно покрутил пальцами в воздухе.
– Чего? – вскипела Елена. – Такие, как Артём, Родину нашу талантом прославляют. Василий Андреевич, сделайте всё, что в ваших силах, пожалуйста.
Она присела перед его креслом, положила руки на колено комиссара и, заглядывая ему в глаза, ещё раз повторила:
– Миленький вы мой. Ну вы же не можете не сделать это для меня?
«Эх, царь-девица», – думал Василий Андреевич, глядя вслед Елене, – «тебе бы батальоном командовать». И потянулся к телефону, чтобы позвонить своему старому приятелю, служившему в НКВД.
Воткнув палец в кнопку звонка квартиры, в которой жили Кира и Рим, Елена не отпустила его до тех пор, пока дверь не распахнулась. В дверях стояла Кира.
– Ки-и-ира-а-а! – вдруг зарыдала Лена, как маленький ребёнок.
Всё! Весь запас её энергии был израсходован. Сил хватило только до этой двери.
– Леночка, ну, успокойся. Идём в комнату. У нас как раз Гриша Померанцев. Ты ведь помнишь его?
Как же Елене не помнить этого юношу. Он учился с ними в Архитектурном и вдруг, совершенно неожиданно для всех, ушёл в военное училище. Но Григория не забывали. Он оставил у всех приятные воспоминания. Всегда подтянутый, аккуратный, с хорошими манерами. Он быстро сдружился с Римом и теперь время от времени коротко наведывался в гости.
В комнате с огромным окном, выходящим во двор, ликовало солнце. Бросая стрелы лучей, оно пронизывало все стеклянные предметы, множилось в них, разбегаясь по стенам солнечными зайчиками.
Елена зажмурилась от яркого света в комнате. Молодые люди встали, приветствуя девушку. Она тут же обратилась к Риму:
– Я вижу, ты хочешь мне сказать что-то ужасное, да? Что ты узнал? Расскажи. Что сказала мама Артёма?
– Не торопись, Леночка. Кроме того, что Артёма забрали, я не знаю больше ничего. Никаких подробностей. Я думаю, что надо бы всем вместе идти в институт к ректору или написать письмо товарищу Кирову… я просто не знаю, что делать… Вот ещё Григорий обещал…
Григорий нервно шагал по комнате.
– Это всё не так просто, ребята, Ох, как
– О чём ты говоришь?! – вспыхнула Елена. – Какое обвинение? Ты что, думаешь, что Артём…
Григорий остановился перед Еленой и жёстко произнес:
– Я человек военный и знаю абсолютно точно, что просто так, без причины у нас людей не хватают.
Елена сжимала спинку стула немеющими от напряжения пальцами. Откуда-то из глубины души пополз противный, вызывающий тошноту страх перед этим, показавшимся вдруг чужим, жёстким и холодным, человеком.
Нет! Нет! Она же знала Григория. Она помнила, как мягко он улыбался шуткам друзей, каким отзывчивым был всегда, как бережно относился к людям, как непринуждённо общался с товарищами. Что это вдруг с ним произошло? Она увидела перед собой совсем другого человека. Это уже не тот Григорий, которого она знала.
– Гриша, – Елена оглянулась на Рима, который растерянно мял и тискал свой подбородок. – Григорий, – мягко спросила она, – что с тобой? Ведь ты дружил с Артёмом. Неужели ты забыл, какой он?
– Нет, я не забыл, каким он был, я хорошо это помню, но я не знаю, каким он стал!
Повернувшись к Риму, он пожал ему руку и, окончательно подчеркивая, что разговор окончен, ещё раз сказал:
– Я постараюсь кое-что узнать, как обещал, но не больше.
После ухода Григория друзья долго молчали. Тишину нарушила Елена.
– Всё, дорогие мои, я знаю, я совершенно чётко поняла, что я должна делать!
Кира и Рим вопросительно посмотрели на Елену, суетливо искавшую свою сумку.
– Что ты затеяла? – настороженно спросил Рим.
– Ты, как и я, понимаешь, что никто – ни твой Григорий, ни мои знакомые нам не помогут. Я это сейчас вдруг отчётливо осознала. Ты понимаешь, они все из одного гнезда. Ах, Рим, когда коснулось дела, они оказались совсем другими. Они думают и чувствуют иначе, чем мы. Они словно загипнотизированы и действуют по заданному им предписанию. Наверное, они и смеются, и любят по заданной программе. Хотя нет, любить они не могут вообще. Они обязаны стоять на страже, выискивая среди подобных себе врагов…
– Тише, Лена, пожалуйста, тише.
Кира умоляюще смотрела на подругу. Прервав её возбуждённый монолог, Кира после паузы спросила:
– А теперь спокойно объясни, что ты надумала?
– У нашего Якова брат – большой чин в НКВД.
– Ну? – выспрашивала её насторожившаяся Кира, – Говори дальше, какие у тебя планы?
– Я сейчас же пойду к Яше и заставлю его познакомить меня с братом.
Кира и Рим встревоженно переглянулись. О брате Якова ходили скверные слухи. Говорили, что он маньяк и садист, что его боятся даже близкие.