Киран. Дочь воина.
Шрифт:
– Объясни ей!
– еще один приказ.
Мама вздрогнула, подняла просящий взгляд на отца и вновь взмолилась:
– Я выполнила твое условие, Агарн… Прошу тебя, оставь Киру на Гаэрне. Я:
И ледяное:
– Нет!
От его тона даже я вздрогнула, а мамочка и вовсе содрогнулась, сгорбилась как-то и прошептала:
– Если я для тебя хоть что-то значу, оставь Кирюсика… Она другая, она никогда не будет счастлива на Иристане, прошу:
– Хватит, женщина!
– властный тон раздраженного варвара.
– Ты и моя дочь возвращаетесь
Я переводила взгляд со своего предположительно отца - гордого, властного, могучего и сильного, на словно сломанную мамочку и никак не могла понять, что происходит. Самое забавное - мой папаша был удивительно красив и мужественен - эдакий великий воин, то есть вот о таком шикарном отце, наверное, каждая девочка мечтает… Мне, мой неведомый папашка таким и представлялся в детстве, но вот смотрю на него и никак не могу понять - я его раньше видела, или как? И если видела, почему кроме неприятия никаких иных эмоций не испытываю… а потом посмотрела на маму и поняла почему - из-за нее. Просто я впервые видела, как плачет моя всегда гордая и веселая мама. Я впервые видела ее такой подавленной… Мама у меня не простая и не обычная, она как пантера - гордая, прекрасная, и свободолюбивая, а тут:
– Мам, - тихо позвала я, - мам, не плачь, выкрутимся и папика я уберу, правда-правда… Ну мам, ну ты не плакала, даже когда нас камнепадом на Ллоте завалило:
Мама вскидывает голову и бросает на меня испуганный, предупреждающий взгляд - я заткнулась мгновенно. Зато отче решил задать вопрос:
– Что?!
И тогда мама начала говорить:
– Киран, я вторая жена хассара Айгора, великого кагана Шатара, воина Агарна, и он:
– Чморилло!
– хрипло завершила я, чувствуя, что прихожу в состояние бешенства и из-за ситуации, и из-за того покорного тона, коим мамуля мне сейчас все пыталась рассказывать.
– Короче ты его жена, да?
Мама кивнула. Видно было, что ей каждое слово произносить тяжело.
– Ма-а-ам, не томи, - решила поторопить я.
– Давай выкладывай все как есть.
– Киран… не стоит, я серьезно, - едва слышно сказала мама. Потом продолжила.
– Твой отец хассар Айгора, великий каган Шатар.
Повернув голову, окинула недоверчивым взглядом этого самого кагана Шатара. Тот и вовсе не сводил с меня нехорошего такого, пристального взгляда. Не удержалась, продемонстрировала мужику язык, и снова повернулась к мамочке.
– Когда тебе было два годика, началась война, - мама запнулась, явно опуская какие-то «милые» подробности, - каган укрыл свою единственную среди скал, а нас с тобой отправил на Гиерм.
И все бы ничего, но этот самый Гиерм в сорока световых лет от собственно Гаэры, на которой мы проживаем. Однако, я молча жду продолжения.
– Я сохраняла имя, гражданство и получала… - мама вновь запнулась.
– Деньги, - догадалась я.
– Так было, ибо недостойная мне жена! Ты дочь!
– вмешался наш суровый воин.
– Но время истекло, победа была одержана!
Смотрю
– Мамочка, ты сбежала?
Кивок.
– И спасла меня?
Она снова кивнула, глаза полные слез.
– Мамочка, я тебя так люблю!
– у меня у самой слезы на глазах.
– И ты самая лучшая на свете!
А потом до меня дошел смысл слова «единственная».
– Так, я не поняла, - сажусь ровнее, - что значит «каган укрыл свою единственную среди скал»?
Вперив суровый взгляд в воина, жду ответа. От него жду!
А ответила мама:
– Я была вторая жена, а всего… семь. Мы жили и пользовались покровительством великого хассара, мы рожали детей, а потом… он… полюбил женщину и назвал ее… единственной.
– Короче забил на весь свой гарем!
– о какие я выводы умею делать.
– Да, - прошептала мама.
– Но к тому времени я была беременна и потому осталась в доме господина. Ты родилась лишь на месяц ранее его дочери от… единственной, но твой отец… - мама вскинула голову, впервые позволив себе проявить ненависть, - твой отец даже не пришел взглянуть на тебя!
О как! Это значит, появилась любимая жена и остальные уже не нужны, и дети от них тоже не нужны.
– Адалин получала все - внимание, ласку, любовь… а ты привязанным щенком бегала за отцом, чтобы услышать лишь обращенное ко мне «Женщина, забери свою дочь!».
Короче правильную характеристику я дала папику - мудило!
– Я могла пережить свою ненужность, но видеть, как страдает моя маленькая девочка… была не в силах!
И где смирение и покорность? Где слезы? Вот теперь узнаю свою мамочку - спина прямая, лицо уверенное, зеленые глаза едва ли не мерцают, на губах чуть презрительная усмешка.
Но тут воин выдал:
– Интересная… версия событий!
И мама вновь опустила голову.
Да уж, все интереснее и интереснее.
– А дальше?
– потребовала я, интересно все же.
И мамочка продолжила:
– Когда началась война, захватчики охотились именно за детьми хассара. Особенно за дочерьми.
Эенти, Алиам погибли. Я сделала все, чтобы ты выжила. Затем был Гиерм, и наша жизнь в достатке.
– Этот период я не очень хорошо помнила, кстати.
– Когда тебе исполнилось пять, господин приказал возвращаться на Иристан… А зачем?
Мама вскинула голову, и теперь гневно смотрела на отца, потому что теперь ее вопросы были явно обращены к нему:
– Зачем нелюбимая дочь отцу, который ни разу не поднял на руки? Не обнял, не обратил взор свой иначе, чем с раздражением? Зачем такая жизнь моей единственной дочери? Я нарушила твой приказ! Я недостойная, но… но у моей дочери было счастливое детство, где от нее не отмахивались, как от надоедливой мухи!
Да уж, умеет мамочка поставить вопрос ребром. Уважаю.
– Не позволительно женщине задавать вопросы, - было единственной репликой отца.