Кириньяга. Килиманджаро
Шрифт:
– Старик, это всего лишь твое мнение, – сказал масаи, – и притом ошибочное.
– Разве? – возразил я. – Шимпанзе был испорчен своей зависимостью от людей и не смог бы выжить на воле. Тебе же, как я вижу, для охоты на зверя нужно европейское оружие, а твои предки обошлись бы обычным ножом или копьем.
– Ты меня дразнишь, старик? – снова развеселился Самбеке.
– Я обращаю внимание на причину, по которой ты захватил с собой это ружье, – повторил я.
– Нет, не по этой, – сказал он. –
– Какую?
– Ты стал моим врагом.
– Неужели ты меня застрелишь из этого ружья? – спросил я спокойно, уверенный, что он так не поступит.
Он наклонился ко мне и зашептал так тихо, что его слышал только я:
– Мы бы могли вместе разбогатеть, старик. Я бы с удовольствием поделился с тобой, если бы ты держал свой народ в узде, потому что компании по организации сафари нужно много рабочих. Однако ты публично выступил против меня, и теперь это невозможно.
– Нужно мириться с неизбежными разочарованиями, – ответил я.
– Рад, что ты отдаешь себе в этом отчет, – сказал он, – потому что я планирую превратить ваш мир в Утопию, а не построить тут сказочную страну кикуйю.
Он резко поднялся.
– Бой, – сказал он, обращаясь к Ндеми, который стоял поодаль, – принеси-ка мне копье.
Ндеми посмотрел на меня, и я кивнул, поскольку был уверен, что масаи не станет меня убивать никаким оружием.
Ндеми принес Самбеке копье; тот взял его и прислонил к стене хижины Коиннаге. Затем встал перед костром и начал медленно раздеваться. Оставшись обнаженным – отсветы пламени играли на его мускулистом, крепком, как у африканского бога, теле, – он подхватил копье и поднял его над головой.
– Я отправляюсь охотиться на физи во тьме, как заведено было в древности, – возвестил он собравшимся. – Ваш мундумугу бросил мне вызов, и, если в будущем вы собираетесь прислушиваться к моим советам, а я надеюсь, что это так, вам надлежит знать, что я способен справиться с любым брошенным мне вызовом.
И прежде, чем собравшиеся успели сказать хоть слово или остановить его, он решительно направился в темноту.
– Теперь он погибнет, – пожаловался Коиннаге, – и Техподдержка захочет отозвать нашу хартию!
– Если он погибнет, – ответил я, – то по собственной воле, и у Техподдержки не будет никаких оснований наказывать нас.
Я долго смотрел на него испытующим взглядом.
– Странно, что тебя это занимает.
– Странно, что меня занимает его возможная гибель?
– Странно, что ты беспокоишься, как бы Техподдержка не отозвала нашу хартию, – ответил я. – Если послушаешь масаи, то превратишь Кириньягу во вторую Кению. В чем же разница, если тебя заставят вернуться в настоящую Кению?
– Он не хочет преображать Кириньягу в Кению, – мрачно отозвался Коиннаге. – Он желает построить Утопию.
– Этим мы уже занимаемся, – заметил я. –
– Мы не обсуждали это настолько подробно, – неловко ответил Коиннаге.
– И, вероятно, дополнительный скот в обмен на предоставление носильщиков и подносчиков оружия?
– У него отличные идеи. – Коиннаге проигнорировал мой вопрос. – Почему мы обязаны таскать воду от реки, если можно воспользоваться для этого насосами и трубами?
– Потому что если воду легко получать, то она легко загрязняется, а у нас тут не больше воды, чем в Кении, а в Кении все озера пересохли стараниями предусмотрительных умников вроде Самбеке.
– У тебя на все случаи жизни ответы есть, – недовольно сказал Коиннаге.
– Не на все, – сказал я. – Но для этого масаи у меня есть ответы, поскольку эти вопросы задавались уже много раз и в прошлом кикуйю всегда отвечали на них неверно.
Вдруг мы услышали жуткий вопль на расстоянии примерно полумили.
– С ним покончено, – мрачно констатировал Коиннаге. – Масаи погиб, а нам теперь отвечать перед Техподдержкой.
– Не похоже на человека, – возразил Ндеми.
– Ты всего лишь мтото, дитя, – рявкнул Коиннаге, – откуда тебе знать?
– Я слышал крики Джумы, когда физи убили его, – сказал Ндеми извинительно. – Вот поэтому я знаю.
В тишине мы ожидали новых звуков, однако других криков не последовало.
– Наверное, это и хорошо, что физи убили масаи, – наконец заметил старый Нджобе. – Я видел здание, которое он нарисовал в пыли – гостевой дом, – и это было злое здание. Оно не круглое, как наши хижины, которые защищены от демонов, у него углы, а все знают, что демоны по углам живут.
– Действительно, – согласился другой старейшина, – это было бы проклятое место.
– Ну а чего можно ожидать от человека, который уходит охотиться на физи в ночь? – добавил третий.
– Можно ожидать, что он принесет мертвого физи! – торжествующе произнес Самбеке, выйдя из темноты и бросив на землю окровавленную тушу крупного самца гиены. Все изумленно отшатнулись, а он развернулся ко мне, и отсветы пламени снова заплясали на его гибком черном теле.
– А что ты теперь скажешь, старик?
– Скажу, что ты более опасный убийца, чем физи, – отозвался я.
Самбеке довольно ухмыльнулся.
– Поглядим, – сказал он, – что откроет нам этот физи. – Он повернулся к юноше: – Бой, принеси-ка нож.
– Его зовут Камаби, – заметил я.
– Некогда мне имена учить, – ответил Самбеке. Он повернулся к Камаби: – Делай, как я говорю, бой.
– Он уже мужчина, – сказал я.
– В темноте трудно различить, – пожал плечами Самбеке.
Камаби вернулся через минуту со старинным охотничьим ножом, таким старым и ржавым, что Самбеке остерегся его брать в руки и просто указал на гиену.