Кирвалисская ведьма

Стриковская Анна Артуровна

— Что, пришёл нам рассказать, зачем сюда приехал граф Эстеллис? — спросила Тереза, — Не стоит. Мы всё слышали.

И пальцем указала на клубок пёстрых ниток.

Фернан захлопал глазами.

— Гораздо интереснее послушать, что он ещё выдумает, — продолжила ведьма, — Удивляешься? Я ему подслушку в карман сунула. Тебе, кстати, тоже, — тут она указала на другой клубочек, поменьше.

— Ведьмины методы, — подтвердила Алекс, — полоска вяжется костяным крючком со специальным наговором. Меня тётя научила.

Фернан пошарил в кармане и вытащил зеленоватый, в цвет камзола, шнурок из воздушных петель. Алекс

виновато потупилась.

— Мы не знали, кому удастся это подложить и активировать, так что сунули обоим. Зато теперь я точно знаю: он гад, а ты друг.

***

Тётка места себе не находила, когда граф пообещал допросить нашего мага после ужина. Аж подпрыгивала от любопытства и нетерпения и делала мне непонятные знаки. Нет, в целом ясные: надо их подслушать, а вот как конкретно… Мне тоже стало интресно. Если Тётушка что-то предлагает, значит, у неё есть практический способ.

В общем, наперекор приличиям мы с ней покинули офигевшего Альбана и перебрались в мою гостиную чуть ли не бегом. А там она откуда-то достала пару клубочков и костяной крючок и показала, как ведьмы создают свои удивительные артефакты. Их можно ткать на станке, можно плести как кружево, но проще всего вязать. Только крючок или спицы должны быть не металлические и не деревянные, для вплетания заклинаний годятся только костяные. Получаются простенькие на вид изделия, среди которых подслушивающее — самое примитивное. Всего-навсего цепочка из двадцати воздушных петель. В принципе можно связать и поясок, и коврик, функцию свою будут выполнять точно так же. Но с нам хватило и простых верёвочек. Магии в них вроде бы ни на гаст, однако работают!

В гримуаре об этом я мало что нашла. Всего одну схему, простую донельзя. Я никогда бы не решилась пустить её в дело, будучи уверена: ничего не получится. Однако тётушкино рукоделие себя оправдывало. Не представляла себе, что это может быть так просто.

— Бери этот, в время ужина сунешь в карман тому, кто сядет ближе, — сказала Тереза и вручила мне зелёную цепочку петель, а себе взяла пёструю, сине-лиловую.

Верёвочки получились тоненькие, но если цвет сильно отличается, их могут заметить. Лучше, когда он подходит к наряду. Я подумала и сказала, что зелёная больше подойдёт Фернану, он сегодня одет подходяще. А у канцлера синий камзол, ему сгодится синенькая.

На том и порешили.

Очень странно подслушивать, не прислоняясь ухом к двери, а сидя в кресле в собственной комнате. Ещё удивительнее, когда голоса доносятся из клубка шерсти. Но подслушка действовала отлично. Голоса доносились хоть и глухо, но отчётливо, мы слышали каждое слово.

Ещё мне понравилось, что штука получилась односторонняя: ты слышишь, тебя нет. Можно попутно обсуждать чужой разговор.

Вот тётушка и сказала:

— Тебе не кажется, Алекс, что этот самый канцлер не приятеля примчался спасать, а сам попал в опалу и ищет себе место, где можно отсидеться в безопасности?

Я, признаться, думала совсем о другом, но тётушкины слова показались мне не лишёнными смысла. Если граф и впрямь решил бросить свою графиню и жениться на мне, в столице его дела должны быть плохи. Очень плохи. Надо бы газеты почитать. В последнее время я им уделяла недостаточно внимания, а ведь там можно много чего вычитать. И в тексте, и между строк.

Но

ни додумать мысль, ни высказать её я не успела, прибежал Фернан в растёпанных чувствах. Беднягу просто трясло: непросто ему дался разговор с канцлером. Пришлось его успокаивать.

Больше всего его порадовало, что мы ему доверяем. Когда же я намекнула на тётушкину идею, у моего жениха глаза засверкали.

— Точно! Я всё время чувствовал, что что-то не так, но картинка никак не складывалась. А вот если Стефан попал у Сильвестра в опалу, то тогда многое становится понятно.

— Тише, — сказала вдруг Тереза, — этот ваш канцлер вышел из комнаты и куда-то отправился. Чует моё сердце, он что-то ищет, и вряд ли то, что стоит дать ему найти.

Мы прислушались. Из пёстрого клубка раздавались глухие звуки шагов по каменному полу, не смягчённые коврами.

— Ты можешь определить, куда он пошёл? — спросила Фернана Тереза.

Он не стал возражать, разложил на столе белый платок, поставил на него ладонь, сверху накрыл второй, зажмурился и стал что-то бормотать… Меньше через минуту открыл глаза и сообщил:

— Стефан спустился на этаж и направляется куда-то в сторону кухни.

— Думает через прислугу что-то вынюхать, — сделала вывод тётя, — Размечтался! Так, надо что-то делать, а то кто-нибудь по глупости разболтает, куда вы мальчишку упрятали. А этот Стефан явно на него нацелился, уж не знаю почему.

Она поднялась, встряхнулась и глаза её засверкали так, что я испугалась. Такой боевой я Терезу никогда не видела.

— Сидите тут и слушайте, — велела она, — Если нужна будет помощь, я посигналю. Скажу: "Эх, какая досада, здесь нет моей любимой племянницы". Запомнили? Как услышите, живо ко мне. Но надеюсь сама справиться. Этот гад ещё пожалеет, что связался.

Тётушка убежала и в моей гостиной воцарилось неловкое молчание. Я не знала, о чём можно говорить с Фернаном и не вызвать у него неприятного чувства. Поэтому вытащила из специального ящика газеты за прошлую декаду и стала их просматривать. Маг заметил мои упражнения, лицо его прояснилось и он тоже взялся за газеты. Пошли мы навстречу друг другу: я читала новости десятидневной давности, а он вчерашние. При этом оба не переставали прислушиваться к клубку, лежащему на столике. Пока что там всё так же раздавались шаги, время от времени скрипели двери, и всё.

Интересную статью я нашла в третьей газете. Там довольно глухо говорилось о том, что противостояние кабинета министров и государственного совета дошло до критической точки. Ага, это было семь дней назад. Вон, Фернан недовольно хмурится и кусает губы, тоже что-то вычитал. Надо смотреть дальше, вдруг ситуация уже разрешилась, а если да, то интересно: в чью пользу?

Я потянулась за следующим выпуском, на автомате продолжая вслушиваться.

К этому времени Тереза изловила канцлера где-то в коридорах и прицепилась к нему как репей. Задачу не давать гаду действовать она выполняла с блеском. Никакой агрессии, никакого насилия, сплошное нежное воркование. Она, видите ли, беспокоится о будущем родной племянницы. Ах, не родной? Ну двоюродной, какая разница? Всё равно у бедняжки Алекс нет другой родни, она ей ближе всех и её святой долг — позаботиться о племяннице. Так что он там говорил о другом женихе, получше? Тереза готова его выслушать и помочь.