Кисло-сладкое
Шрифт:
Соня печально вздохнула.
– Будь осторожна. В девять чтобы была дома.
Юля только фыркнула в ответ и захлопнула двери.
Соня постояла несколько минут в прихожей, глядя на равнодушный стеклянный глазок, и побрела в спальню, коря себя за бездействие. Нужно было напомнить про КДН 2 , попытаться задержать, сделать хоть что-нибудь. Пока не поздно, не дать Юле отдалиться окончательно, не упустить её. Такой возраст опасный.
На ходу расстёгивая пуговицы на платье, Соня прошла по длинному, как тоннель, тёмному коридору, толкнула дверь в спальню. Переодеваясь, она то и дело кривилась от неприятных ощущений в пальцах. Антицеллюлитный массаж всегда требовал много
2
Комиссия по делам несовершеннолетних
Массажный кабинет тоже приносил доход, и немалый, но семью обеспечивал всё же Кирилл. От неё никогда не требовал отчёта и даже не знал, сколько именно она зарабатывает. А Соню грела мысль о собственной независимости. Кое-что она переводила на свой счёт – копила, часть тратила на детей, остальное вкладывала в собственную красоту. Оказалось, в тридцать пять сияющая кожа и ухоженный естественный вид требуют усилий и денег, а не только крема для рук и шампуня. Соня не делала и половины процедур, на которые её заманивали в соседние кабинеты, пока удавалось отбрыкиваться. Единственное, в чём она действительно нуждалась, – хороший массаж. К сожалению, найти грамотного специалиста, когда ты сам этим занимаешься, непросто. Сложно принять то, что делает другой массажист, когда знаешь как надо. Иногда помогал Кирилл, но массаж в его исполнении почти всегда перетекал в секс, что тоже было неплохо, но всё же не то.
Иногда, как и случилось сегодня, Кирилл возвращался поздно. Уже месяц он готовился к открытию очередной закусочной. Неожиданно и очень кстати в нём обнаружилась коммерческая жилка.
Делая предложение, Кирилл пообещал, что у них всегда будет крыша над головой и еда на столе. Он своё слово сдержал. Когда открыл первую закусочную, они почти месяц ужинали шаурмой, но не голодали. Соня не ожидала, что идея с «шаурмячной» окажется такой удачной, всё ждала, когда людям надоест питаться на бегу не самой полезной пищей. Оказалось – никогда. Через год он открыл ещё одну точку, и даже Соня, вскоре возненавидевшая шаурму, признавала, что вкуснее, чем в закусочной Кирилла, её нигде не готовят. Если бы не Сонина тяга к здоровой и полезной пище, Тимур и Юля вообще питались бы только у папы в закусочной. Они частенько забегали к нему после уроков и приводили туда друзей.
Распустив тугой пучок, Соня устало помассировала пальцами голову, бросила вороватый взгляд на телефон, вспыхнула и поспешно перевернула его экраном вниз. Нарочно оставила мобильный в спальне и пошла к сыну. Тимур сидел за столом в круге света от настольной лампы, словно в луче инопланетного прожектора. Сосредоточенно переписывал с черновика домашнюю работу, буковка к буковке.
– Я думала, ты уже закончил.
– Закончил. Было некрасиво, решил переписать.
Соня села рядом на свободный стул, переложила тетради из одной стопки в другую.
– Проект по окружающему миру сделал?
– Вчера.
– О ком писал?
Тимур поднял голову, когда свет попал в глаза, болезненно сощурился.
– О кавказской выдре.
Соня встревожено присмотрелась к сыну. Потянулась вперед, приложила ладонь ко лбу и тут же вскочила.
– У тебя температура! Ты чего молчишь?
Он пожал плечами и широко зевнул.
– Я не знал, холодно немного, голова болит, а так нормально.
Соня вышла в коридор, нашла градусник в аптечке. Энергично встряхнув, засунула Тимуру под мышку. Он попытался
– Мам, неудобно, мне дописать нужно.
– Завтра в школу не пойдёшь.
– Пойду. Словарный диктант по английскому и проект этот. Я хочу выступить.
Соня погладила Тимура по макушке, покачала головой.
– Ну какой проект, Тим?
Он склонился, неосознанно поставил гудящую голову под целебные пальцы мамы.
– Горло не болит, соплей нет. Я пойду.
Соня вздохнула, вынула градусник и снова покачала головой.
– Тридцать восемь и два. Сиди дома.
Тимур встрепенулся, глаза тут же вспыхнули протестом.
– Нет. Год только начался, нельзя пропускать.
Соня сделала вид, что сдалась.
– Давай утром посмотрим, а сейчас собирай рюкзак и ложись в кровать. Вид у тебя больной.
Выйдя из комнаты, Соня сделала пометку в памяти проверить температуру у Тимура через полчаса и, если он ещё не лёг, уложить в кровать. А завтра она попросит Кирилла удержать сына дома.
Вот бы Юле хоть десятую часть ответственности и усидчивости младшего брата, а ему, наоборот, поменьше. Как же неровно в их семье распределилась исполнительность и лень. С другой стороны, если бы и Тимур так трепал нервы с уроками, Соня бы обзавелась симметричными тиками на оба глаза. За сына она не переживала, редко проверяла домашнее задание, знала о жизни класса из родительского чата и втихаря злорадствовала, когда присылали снимки дневников с домашним заданием. Двойки и кособокий неопрятный почерк вызывали в ней тайную постыдную радость. Тимуру нравилось учиться. Юля же открыто ненавидела всё, связанное со школой, и, начиная с первого класса, грозилась подорвать пакостное здание динамитом. Видимо, для вселенского равновесия Юлин дневник был поводом для злорадства других мам.
Вернувшись в спальню, Соня опустилась на кровать напротив зеркала, поймала своё отражение в тёмном стекле. Свет из гостиной очерчивал силуэт и левую половину лица. В тени терялись уставшие глаза и мелкие морщинки. С распущенными волосами она выглядела моложе и не так строго, почти как её Юля, как она сама семнадцатилетняя. Мысли снова свернули в прошлое. В выпускной класс. В тот год, когда она познакомилась с Марком. Соня потянулась рукой к телефону, включила экран и зашла в инстаграм. Уже нажимая на аватарку с ласточкой, подумала, что это плохая идея и ни к чему хорошему она не приведёт, но всё-таки нажала, словно шагнув в пропасть.
С первого же взгляда Соня поняла – с Марком они дружить не будут. Даже не так. С Марком они будут воевать. Ей не понравился его взгляд, осанка, неприкрытая самоуверенность. Всего в нём было много. Большие яркие глаза, крупные губы, широкие брови. Всего в избытке, всего слишком, даже ресницы словно накрашенные. А ещё он был новеньким, как и Соня. Два новеньких в выпускном классе – это недопустимо. Он тут же украл всё внимание, предназначенное Соне. Тем более с мальчиками в одиннадцатом «В» дела обстояли плохо. А вот девочек было в избытке, и, конечно же, имелась собственная королева со свитой.
Когда объявился Марк, Соня успела отучиться в новом классе всего неделю. Ещё не обвыклась, но уже разведала обстановку и составила план своего воцарения на местном троне. В понедельник всё понеслось под откос. Шёл урок истории, тёплый сентябрь слишком напоминал беспечное лето, чтобы послушно вникать в биполярную модель международных отношений. Екатерина Тарасовна зевала, поглядывала в распахнутое по случаю жары окно и, кажется, желала сбежать на волю не меньше своих учеников. Соня уже знала, что учительницу истории называют Бульбой, иногда подшучивают, но не зло и, в принципе, на её уроке не безобразничают. Но и не трясутся от страха, позволяют себе тихое безделье и записки, главное, сохранять видимость тишины и внимания хотя бы на первых партах. Соня разглядывала одноклассников, стараясь не делать этого слишком уж явно, чтобы не показаться назойливой или суетливой. Делала вид, что оборачивается на скрип ножки стула или чих.