Кисть ее руки. Книга 2
Шрифт:
– Ну, как-то так.
– Интересно, какую мысль? – спросила Икуко.
– Подождите. Если преступник хочет что-то сказать нам, то вместо того, чтобы прибегать к такому трудоемкому способу, не проще ли ему написать, чего он хочет, в письме и отправить его прямо в «Рюгатэй»? – сказал Сакаидэ.
– Ну это было бы вполне разумно, согласен. Но преступник, наверное, не может этого сделать. Тот факт, что он этого не делает, может послужить нам намеком на то, как его искать. Другими словами, у преступника
– Понятно, – кивнул Сакаидэ.
– Но какая? Он не умеет писать? Не хочет, чтобы его почерк стал известен? Или, может быть, не может писать, потому что его почерк знают, и если он напишет, то его личность сразу же будет раскрыта…
– Но если так, то можно вырезать и наклеить буквы из газет или журналов, – сказала Сатоми.
– Это верно. Однако не думаю, что дело в этом. Я чувствую, что есть какая-то другая, фундаментально иная причина.
– Я не думаю, что он пытается что-то сказать, – предположила Икуко. При этих словах все замолчали и стали ждать, пока Икуко продолжит. Однако она осталась в задумчивости и не стала говорить дальше.
– Но если он не пытается ничего сказать, то что тогда? – Кадзуо Инубо задал вопрос, занимавший всех присутствующих.
Однако его жена некоторое время не отвечала, глубоко задумавшись, а затем прошептала:
– Я не знаю.
– В любом случае, чтобы украсть труп, требуется много сил и времени. Без незаурядной целеустремленности этого не сделать, – сказал я.
– Правильно, это большое мероприятие, – сказал Сакаидэ. – Но я до сих пор не понимаю, чего добивается преступник.
На это все мы могли только задумчиво покивать головами.
Отложить совместные похороны оказалось невозможно. Семья Инубо уже оповестила о них всех жителей деревни, и как бы то ни было с Томэганэ и Кику Инубо, обязательно должны были прийти желающие проводить в последний путь Эрико Курату. Неизвестно, какие слухи поползут по деревне, если объявить, что похороны откладываются, поскольку тела усопших пропали. На крышках гробов в области лица имелись небольшие окошки со сдвижными крышками, которые можно было открывать и закрывать. Если их закрыть и заклеить, то можно провести похороны, не вызвав подозрений у гостей. Поэтому похоронная церемония в тот день прошла именно так.
Однако, поскольку не было тел, подлежащих сожжению, не было необходимости утруждать себя проведением похорон в крематории. В конце церемонии приготовления к кремации были проведены как положено, и, к счастью, все скорбящие после этого вернулись домой, поэтому о том, что в кремированных гробах не было тел, в деревне не стало известно. Затруднение возникло, когда мать Эрико Кураты сказала, что хочет в последний раз увидеть лицо дочери. Сдавшись, ей хотели было объяснить ситуацию, но она вдруг решила,
В тот вечер ужин в «Рюгатэе» снова прошел мрачно. Отсутствие Харуми Накамару и Эрико Кураты более-менее восполнили вышедшие на кухню Икуко, Сатоми и Митико, поэтому еда продолжала благополучно появляться на наших столах, но она стала очевидно скромнее.
Как однажды сказала мне Сатоми, семья Инубо, похоже, упорно размышляла о том, как себя вести, когда события улягутся. Видимо, они все-таки собирались уехать отсюда. Я не думал, что им следует заходить так далеко, но, с другой стороны, если они могли себе это позволить, это было бы для них благом. Это означало бы, что вся семья выжила.
Мы довольно поздно закончили ужин и допили японский чай, и гости один за другим начали расходиться по своим комнатам. В это время за занавеской раздался слабый звук телефонного звонка. Трубку немедленно подняли, и я узнал по голосу, что на звонок ответила госпожа Инубо. Но я не подумал, что этот звонок имеет какое-то отношение ко мне, поэтому решил, что пора уйти. В этот момент занавеска с шелестом отодвинулась и из-за нее показалось лицо Икуко Инубо.
– Господин Исиока, – позвала она.
– Да, – ответил я.
– Вас к телефону, – неожиданно для меня сказала Икуко.
– Хорошо, спасибо, – ответил я и пошел в заднюю комнату.
Оглянувшись, проходя за штору, я не увидел ни одного из наших полицейских, поэтому предположил, что звонит Танака.
– Да, слушаю. Это Исиока…
– Господин Кадзуми Исиока? – спросил незнакомый мужской голос.
– Да, это я.
– Вам телеграмма. Могу ли я прочитать ее вам сейчас? Или вы хотите, чтобы ее доставили?
– Телеграмма? От кого?
Я говорил с сомнением в голосе, потому что понятия не имел, кто бы это мог быть.
– Это из-за границы. Из Норвегии.
Я поразился. Ведь это Митараи!
– Да, хорошо. Телеграмма длинная?
– Нет, короткая.
– Тогда прочитайте. Прочитайте скорее.
Меня охватило нетерпение.
– Можно читать?
– Да, давайте.
– «Сломай дракона. Митараи».
Я услышал голос мужчины на другом конце провода и некоторое время молчал, не понимая, что он имеет в виду.
– Прочитать еще раз? – спросил он, видимо, чувствуя себя неловко из-за моего молчания, вызванного моим глубоким удивлением.
– Там больше ничего нет?
– Нет.
Я снова замолчал. Потом, придя в себя, попросил прочитать еще раз.
– «Сломай дракона. Митараи».
– И все?
– Да.
– «Сломай дракона»? «Сломай дракона»? Что это значит… Неужели больше ничего нет?
– Ничего.
– Вы уверены?
– Да. Все в порядке?
– Все хорошо. Спасибо.