Кистепёрые
Шрифт:
В офисе в курилке Грандэ стоит перед Невдалым и Лысенко, как полурослик перед двумя башнями Константинополя, размахивает руками, я услышал его взвинченный голос:
– Ни в коем случае!.. Один тестировщик есть, да мы и сами заходим, смотрим. Пацаньё вообще привлекать нельзя!.. Я даже в баймах от таких всегда в стороне. Заходит такое сопливое в игру и сразу заявляет: «Хочу найти достойный клан!» Господи, думаю, а сам ты кто?.. Сопливое чмо первого левла, а уже дайте ему то и это, помогите прокачаться, подарите бижу… Здравствуй, шеф!
– Молодёжь вся такая, – поддакнул я. – Дайте всё и сразу.
Невдалый погладил бороду, крякнул.
– Ни в коем случае!.. Лучше мне всё и сразу. А что? Чем не молодой и красивый?
– Даже прекрасный, – поддакнул Грандэ льстиво. – Пузо вот только, зато борода, борода! Не борода, а даже не знаю как назвать эту гаргантюйную чащу. Шеф?
Я отмахнулся.
– Ты прав, давно не заходил в байму. Надо посмотреть, что там наломали.
Он дёрнулся, на лице отразился мучительный поиск триггера, которым он запустил мою мысль посетить новые локации, но вряд ли найдёт, у меня это скорее нечто страусиное, когда то ли бежать от забот и тревог, то ли спрятать голову в байму.
Вошёл в неё уже поздно, ближе к обеду, сперва в первую локацию, с той первой попытки расширили раз в десять, убрали кое-какие баги, но есть риск добавить новые, умостился поудобнее в кресле, почти лёг, а там побежал, как олень, легко перепрыгивая красиво раскиданные валежины и большие блестящие валуны, похожие на спины заснувших черепах.
Минут через десять бега вдали мелькнул и скрылся за деревьями вроде бы человек в такой же зелёной одежде, как окружающая листва. Я насторожился, энпээсы все вроде бы в деревнях, хотя всё готово и для странников, явно кто-то из наших, в омега-версии иначе не бывает.
– Эй, – крикнул я, – стой, стрелять буду!
Из-за деревьев донёсся женский крик:
– Тогда лучше спрятаться?
– Я тебе спрячусь, – пригрозил я.
Из-за толстого ствола выдвинулась женская фигурка с красиво поднятыми руками, так лучше видна талия, да и грудь эффектно приподнимается. Волосы огненно-рыжие, хотя сейчас все женщины рыжие, как в прошлом году все были синеволосыми с золотисто-жёлтыми прядями.
Лицо как у фотомодели, красивые крупные глаза, ярко-синие с золотыми искорками, что и понятно, долго двигала ползунки, подстраивая внешность под сегодняшние идеалы, ноги едва ли не от челюсти, осиная талия, сиськи третий размер, одежда в стиле женщины – охотника на демонов.
– Привет, – сказал я с некоторой насторожённостью. – Красиво бегаешь.
– Стараюсь, – ответила она красивым музыкальным голосом, от которого сладко защемило сердце, – ты из разработчиков?
– Да, – ответил я, – а как ты сюда пролезла?
– Связи, – ответила она скромно и опустив глазки, но тут же вскинула ресницы, открывая в самом деле огромные глазищи, расхохоталась, на щеках появились умильные ямочки. – Да не парься, наша фирма поставляет вам чипы, я отвечаю за упаковку. Знаю, что делаете
– Нужно отыскать того, – сказал я строго, – кто пустил, в нарушение регламента, и расстрелять на скотном дворе. Ладно, как тебе здесь?
– Только вошла, – сообщила она. – А так, похоже, здесь красиво. Хотя что-то знакомое.
– Лес везде одинаков, – ответил я уязвлённо. – А вон там вход в данж, видишь?.. Уж там неожиданности точно!..
– Пойдём? – предложила она. – Женщины не любят быть в сингловости.
– А ты в самом деле женщина? – спросил я с подозрением. – А то вдруг небритый мужик с пивным брюхом… Хотя нет, всё-таки женщина.
– Почему так решил?
Я демонстративно оглядел её с головы до ног.
– Никто из мужчин не станет вытютюливать так внешность.
Она расхохоталась, красиво закидывая голову и открывая нежное горло без кадыка, а грудь призывно приподнялась.
– Правда?
– Нам главное сиськи и жопа, – сообщил я. – Остальное в памяти не остаётся.
Она сказала тем же музыкальным голосом:
– Поймал!.. Говоришь, данж?
Вход в данж замаскирован кустами, наткнуться можно только случайно, на карте тоже не отмечен, обычно их отводим под высокие левлы, там и лут побогаче, и боссы помощнее.
Раньше не любил их, теперь мерещится что-то старинное, родное сельское, что радовало в молодости, хотя я вообще-то дитя асфальта, даже в детстве не ездил в деревню к бабушке, как Маяковский в Киев.
Она остановилась перед входом, нужно пригнуться и войти почти на четвереньках, но дальше, как знаю, всегда просторный тоннель, сперва грубый, с плохо отёсанными стенами, а потом пойдут просторные залы, оформленные в меру фантазии разработчика.
– Меня зовут Жанетта, – сказала она. – Там темно и страшно.
– Я Жабяк, – назвался я. – Ничего, потом будет светлее и просторнее. Входи.
– Смотри, – пригрозила она, – если там в темноте что-то прыгнет, я тебя застрелю!
– Не прыгнет, – заверил я.
– Почему? Ручная?
– Живность заселим позже, – пояснил я.
Она пригнулась, выставив в мою сторону красиво оттопыренный зад, шагнула и слишком беззвучно исчезла в тёмном проходе, нужно добавить шороха и лёгкого хруста рассыпающихся под подошвами косточек мелких зверьков и сухих веток.
Тёмный и узкий проход быстро расширился, под ногами появилась рельефная плитка, стены, уже идеально гладкие, устремились ввысь, обзавелись барельефами, ушли одна от другой, и мы вступили в большой и просторный зал, потолка не видно, а свод уходит в темноту.
– Ого, – сказала она с восторгом, – таинственно и страшно…
– Раньше не играла?
Она вздохнула.
– Да всё как-то не. Это вы, самцы, свободные, а у нас домашних дел, готовка, дети, родня, рынок, уборка… Сейчас просто подвернулось, вот и воспользовалась.