Кит плывет на север
Шрифт:
Кит тяжело вздохнул. Он наверняка собирался сказать что-нибудь вроде: «Катиться тебе каракатицей!», но мамору уже принялся пересказывать ему свой сон — с такой охотой и радостью, с какой еще никому ничего не рассказывал:
Про то, как спал Акиба
— Однажды на моем острове жил тюлень Акиба. И он был очень большой и очень неповоротливый. И жил на берегу. У него ничего не было, и он ничего не умел, а только лежал на берегу и мечтал. Особенно он любил редкие солнечные дни. Тогда он поворачивал
Сам он зла никому не делал, и против него никто зла не замышлял. Но всю свою жизнь он был для всего Острова примером лени и праздности.
— Чивик-чивик, — наставлял Топорок своего птенца, — не будешь таскать сухую траву для гнезда, не будешь хлопотать и суетиться — пропадешь! Станешь похожим на Акибу!
— Вот, — нашептывал Акчинук своему щенку, — не привыкнешь воровать еду у людей — будешь, как тюлень Акиба! Так и состаришься, не попробовав ничего вкусного!
— Слушай, сынок, — говорил Охотник сыну, — не научишься охотиться, превратишься в Акибу! А что может быть хуже!
И маленький Топорок прилежно таскал сухую траву для гнезда, и маленький Акчикук охотно воровал еду у людей. И только сын человека, Игаасих, никак не хотел охотиться, а хотел собирать на берегу камни и вырезать на них — все, что видел, все, что ему нравилось.
Охотник считал, что такое занятие — удел бездельников:
— Смотри, — говорил он сыну, — ты целый день ничего не делаешь, кроме своих камешков! Какой от них толк? И сказал Охотник, что Акиба — самый ленивый из животных, что лежит он целый день на черном песке и мечтает. — Игаасих, если ты не займешься делом, не сдобровать тебе! Станешь таким же, как Акиба!
— А разве он не счастлив? — спросил Игаасих Охотника.
— Конечно нет! — ответил тот, — как любой бездельник! И даже холодные рыбы над ним смеются!
Но Игаасих не верил отцу и по-прежнему не хотел учиться охоте.
Тогда отец сказал ему:
— Ну хорошо. Иди вечером на берег и спроси Акибу, как прошел его день. Вот он тебе и расскажет, вот ты и узнаешь, что плохо живется бездельникам!
С заходом солнца отправился Игаасих на берег черного песка. Видит, лежит на песке Акиба, звезды считает.
— Здравствуй, Акиба, — сказал Игаасих. — Как прошел твой день?
Акиба перевернулся с бока на бок и ответил:
— Мой день не прошел, мой день остался тут, со мной, — и он один раз ударил хвостом по черному песку. — Утром я увидел, как Топорок носится с травинками туда-сюда, помогает родителям достроить гнездо. А я ему снизу, с берега кричу: «Топорок-красный клюв! Спустись, поговорить надо!».
Спустился он, следит по песку, смотрит на меня.
«Я тоже хочу такой дом построить, — сказал я, — научи меня! Помоги мне!»
Он и отвечает: «Тут одно только усердие поможет. Таскай, как я, травинку за травинкой— день за днем — вот и будет тебе дом!». И улетел. Что мне оставалось делать?
— Уснул? — переспросил Игаасих. — А как же дом?
— Все есть, Игаасих, — ответил Акиба. — Все есть.
И он рассказал, какой прекрасный дом появился у него во сне.
— Я долго-долго бродил по берегу, а потом пошел дальше и еще дальше. И я совсем не замечал, что у меня нет лап — я двигался быстро, и каждый зверь мне улыбался, и каждая птица насвистывала веселую мелодию. И вот за песчаным берегом, за каменной аркой, за лососевой речкой я увидел холм, а в том холме — вход, а за тем входом я нашел свой дом. Я зашел туда и увидел, что в моем доме — праздник. И внутри моего дома растут деревья с большими листьями, а на деревьях сидят птицы, о которых здесь никто не слышал — с разноцветными перьями, длинными хвостами и широкими крыльями. А под деревьями — звери, о которых здесь никто не знает — ловкие, с сильными лапами и длинными усами. Звери радуются, машут хвостами. Праздник.
Акиба улыбнулся и посмотрел в сторону холма — туда, где был его дом.
— Только ты никому не говори про мой дом! Нельзя этого никому говорить!
Игаасих пообещал молчать. Однако по пути домой он подобрал камень и вырезал все, что рассказал ему Акиба.
— Ну что, Игаасих, — спросил Охотник сына, — убедился, что нет ничего хуже, чем жизнь бездельника Акибы?
— Нет, — ответил Игаасих, — не убедился.
— Так что же он тебе сказал? — разволновался Охотник.
— Что сказал, то сказал. А только он велел никому не передавать его слов.
На это Охотник разозлился и пригрозил, что если Игаасих не расскажет ему все, как есть, то утром же он пойдет на берег и убьет Акибу, и из шкуры сделает мешок.
Игаасих расстроился и протянул Охотнику свой камень:
— Вот. Больше я ничего не могу сказать.
Охотник посмотрел на рисунок и топнул правой ногой:
— Иди, — говорит, — спать.
А сам отправился на поиски холма, который нарисовал Игаасих. И пошел за песчаный берег, за каменную арку, за лососевую речку и нашел этот холм. Внутри холма тепло и уютно — лучше дома и пожелать нельзя! Только нет в доме праздника, и деревья с большими листьями не растут, и не сидят на деревьях птицы, и не радуются под деревьями животные, не машут хвостами.
— Так даже лучше! — подумал Охотник. — Ни к чему мне все это в доме. Дом это дом. Не должно там быть деревьев и животных! А как все мне будут завидовать! А как все будут говорить: «Вот ведь разжился Охотник таким большим теплым домом!»
Утром он показал Игаасиху новый дом.
— Но это же дом Акибы! — воскликнул Игаасих.
— Нет, — ответил Охотник. — Дом принадлежит тому, кто его занял, а не тому, кто его придумал! Акиба — лентяй и бездельник! Вот пойди к нему вечером, спроси, как прошел его день, и убедишься, что нет жизни хуже, чем у него!