Кит плывет на север
Шрифт:
Четыре охотника собрались там, где добычу заметил Атту, другие четверо направились чуть дальше — за всплеском воды. И только трое последних никак не могли решить, где им лучше поджидать аглаха, спорили. Остальные охотники уже набивали каяки добычей, а эти трое так и стояли, не сдвинувшись с места.
— Эй вы! — крикнул Атту трем незадачливым охотникам. — Лучше вам отправиться домой и не распугивать зверя и рыбу!
— Вот как! — возмутился первый из троих охотников.
— Да мы столько зверя поймаем! Столько рыбы
— На трех каяках не увезти! — добавил третий.
Но Атту только рассмеялся на это и принялся дальше выслеживать добычу.
Три охотника решили отправиться дальше остальных — туда, где, думали они, их ждет удача.
— Вы же пропадете!
— Вернитесь!
— Скоро стемнеет! — кричали им вслед.
Три каяка, покачиваясь на волнах, вскоре превратились в едва различимые точки и совсем исчезли.
— Вот, — подумали остальные охотники, — нас стало меньше.
— Каждый выбирает свое, — сказал Атту.
Солнце упало в воду, а трое охотников так ничего и не поймали.
— Агугум бережет от нас зверя, — сказал первый.
— Да что зверь! Домой бы живыми вернуться! — сказал второй.
— Э, нет! Может, Агугум зверя и бережет, а только я свою добычу не упущу! — сказал третий.
Зверя они не поймали, зато выловили ночную бессонную рыбу. Большая, с голубой чешуей, с четырьмя плавниками, больше похожими на лапы, и черными хитрыми глазами — такими хитрыми, что, казалось, либо ты победишь эту рыбину, либо она одурачит тебя и оставит ни с чем. Первый охотник положил добычу в свой каяк:
— Так надежнее. Я буду следить, чтобы с такой редкой добычей ничего не случилось.
К ночи они оказались у маленького острова.
— Здесь и заночуем, — сказал первый.
— А утром обратно. В этот раз океан против нас, — сказал второй.
Третий что-то подумал, но ничего не сказал.
Утром, когда солнце вынырнуло из воды, первый охотник обнаружил, что от рыбы в голубой чешуе остались туловище и хвост, а голову кто-то съел: одни кости белеют.
— Кто ночью забрался в мой каяк? Кто съел рыбью голову? — возмутился охотник.
Но те, двое, только пожали плечами.
Однако надо было отправляться в путь — к своему берегу. Они радовались, что скоро, наконец, будут дома, расскажут про свое путешествие, покажут необычную рыбу — хоть и без головы, а необычную. Но не все получилось так, как задумали охотники. К закату северный ветер отнес их каяки еще дальше — к большому Острову, похожему на кита. Снова пришлось им дожидаться утра в незнакомом месте. На этот раз второй охотник взял рыбу в голубой чешуе себе:
— Я теперь послежу за добычей! От вас никакого толку!
На рассвете второй охотник обнаружил, что от рыбы в голубой чешуе остался только хвост:
— Кто украл мою рыбину? Кто съел ее по самый хвост? — разозлился он.
Но те, двое, только пожали плечами.
В
Но первый охотник втайне от всех только делал вид, что спал. И правый глаз его следил за всем.
Но второй охотник втайне от всех только делал вид, что спал. И левый глаз его следил за всем.
Третий охотник тоже не спал.
К рассвету, когда буря утихла, они узнали тайну исчезновения рыбы.
— Я тебе! — закричал первый охотник и схватил плавун.
— Ну-ка положи нашу рыбу! — закричал второй.
Так они разозлились на третьего, что сломали его каяк, а сами уплыли — подальше от него — поближе к дому. А на прощание кинули ему косточки рыбы в голубой чешуе:
— На вот! — крикнул первый.
— Вот тебе! — крикнул второй.
Их каяки быстро скрылись в тумане, а охотник остался один с рыбьим скелетом на незнакомом пустом Острове.
— Я просто хотел есть! Я был голодный! — охотник бежал по берегу и махал руками. Но ему никто не ответил.
«Что же мне теперь делать?» — подумал он, сел на песок и посмотрел на небо. И ничего не увидел, потому что небо было в тумане. «Хоть бы зверь какой-то пробежал». Но ничем не мог Остров порадовать своего гостя: на нем тогда не обитали ни люди, ни животные.
Долго сидел охотник, перебирал рыбьи кости, пока не решил их зарыть: «Красивая была рыба. Нельзя ее так оставить, а то морской тоён навсегда отвадит от меня охотничью удачу. И я больше ничего не поймаю и буду голодать».
Он зарыл рыбьи кости, присыпал песком и пошел собирать сухую траву и плавун, чтобы сделать дом. День за днем он собирал плавун и строил свое подземное жилище — «улягамах». Солнце ныряло в океан и выныривало обратно, месяц сменял луну, и луна сменяла месяц, и шел дождь, и выпал снег. А охотник все жил на Острове: ловил рыбу, а от непогоды прятался в теплом подземелье. Эта зима показалась ему самой долгой из всех прожитых зим. Он вспоминал свой дом и представлял, как вся деревня веселится на празднике зимы, как под удары бубна по лестнице из рыбьих пузырей пытаются пройти отчаянные смельчаки. «Я бы, конечно, прошел. В этот раз точно бы прошел», — подумал он. «Но где я, а где лестница…». Так тянулась зима. Тянулась, тянулась и однажды закончилась.
Снег растаял, и охотник пришел на берег, на то самое место, где он похоронил рыбу в голубой чешуе. «Ну здравствуй, рыба! — сказал он. — Ты там одна лежишь, и я тут один. А зима уже все. Нет больше зимы, рыба».
Вдруг он увидел, как песок на рыбьей могиле зашевелился, и из него показался коготь, а потом и лапа — вся в голубой шерсти. За лапой вылезла другая когтистая лапа, они разрыли песок, и охотник увидел голову зверя — ушастого и усатого.
— Ты кто такой? — спросил охотник.