Китай: самая другая страна
Шрифт:
Совершив такое жертвоприношение “божеству” (сохрани нас, о Аллах, от такого идолопоклонства!), люди возвращались в очередь, которая, разделяясь двумя струями, протекала в Главный Зал. Там (конечно же, за пуленепробиваемым стеклом) лежал стеклянный гроб (пуленепробиваемый), в котором лежало тело пожилого человека, с лицом жёлтого цвета, с бородавкой на подбородке. Другие части тела, кроме лица, были закрыты красной материей.
Третий зал оказался последним. Там можно было приобрести часы, значки, священные книги, иконы и всякого рода амулеты и талисманы с изображениями Мао. В духе времени, в том же зале размещался и портрет Дэн Сяопина и продавались амулеты с сим старцем. На выходе из Мавзолея
Посещение Мавзолея заняло 40 минут. Всего за день его посещает не менее 40 тысяч человек.
* * *
Пекин очень велик, и чтобы его посмотреть хотя бы вкратце, нужно несколько дней или даже неделя. Так иностранец, приехавший на сутки в Москву, успеет только посетить Кремль, Красную площадь, Мавзолей Ленина, покататься на метро, поесть, поспать, пройтись по Арбату и главным проспектам и, наверное, всё. Так же вышло и у нас в Пекине.
С очередным поездом мы переместились дальше, в город Цицикар, расположенный в 1300 км к северу от столицы.
27 августа. Город Цицикар. Польза белорусских рублей
Город Цицикар встретил нас солнцем — второй небоясный город Поднебесной! А также снова велосипедистами, регулировщиками, базарами и другими китайскими радостями. В первый раз на базаре увидел продаваемых гусениц и куколки, среди прочих продуктов. Я много слышал, что все китайцы якобы едят “жучков-паучков”, но видимо это только в ресторанах для интуристов — ведь полтора миллиарда человек жучками не прокормишь. Но вот в первый и последний раз мы увидели съедобных насекомых (они шевелились прямо в коробках, из коих продавались). Пробовать не стали.
Не зная устройства города, мы уселись в тени новопостроенного здания и занялись истреблением арбузов. Я отошёл пофотографировать и набрёл на книжную улицу. В одном из супермаркетов обнаружилась карта Цицикара, и я решил купить её за 50 белорусских рублей (памятуя, что эти деньги в Китае очень ценятся!).
В супермаркете было целых 4 кассы, и девушки на кассах сидели опытные, инвалютную деньгу не стали принимать. Возник даже “переводчик”, знающий несколько слов по-английски.
— А сколько стоит эта деньга? — задал он провокационный вопрос.
— Очень мало, — отвечал я. — Но это же сувенир! И вот ещё вам сувениры, — и я выложил перед кассиршей ещё четыре российских копейки. Кассирши и другие работники супермаркета рассматривали их в нерешительности, но когда я прибавил кассирше в подарок ещё две открытки с видами РФ, обмен был завершён, и я вернулся к Демиду с научно добытой картой Цицикара!
Оказалось, Цицикар довольно крупный город, примерно на миллион человек, и мы находимся пока на его окраине. Сели на автобус и поехали в центр. Обнаружили там реку, парк, десяток русских вывесок (значит, наши челноки уже сюда добираются), интернет-кафе за 1 юань в час и мечеть 17-го века постройки, действующую и уютную.
На обратном пути, идя к вокзалу, встретили продавщицу хлеба. Выменяли мешок с белыми, мягкими, ещё тёплыми хлебами на очередной комплект сувениров. Для всех прочих лиц пакет хлебов стоил один юань.
В ожидании поезда заварили на вокзале пекинскую лапшу.
28 августа. Город ХайларЪ
Продолжая своё возвращение, утром мы оказались в Хайларе, всего в 180 километрах от российско-китайской границы. Весь этот участок
Поскольку русским принадлежала не только сама дорога, но и станционные сооружения, посёлки, и полоса земли вдоль ж.д., — я надеялся увидеть в Хайларе следы русского влияния, может, какие-нибудь столетние надписи или постройки. Но их не было.
Пришлось русское влияние создавать самим. Купили билеты до приграничной Манчжурии — пригородный поезд номер 6556, такие номера и у наших электричек — и отправились тратить оставшиеся несколько юаней. Нашли интернет, арбузы и яблоки, и тут китайские деньги кончились, и мы стали предлагать всем продавцам русские сувениры — металлические монеты и билеты МММ. Арбузные продавцы же, несмотря на огромные запасы товара (арбузы продавали прямо с машин, там их тонны были) не спешили менять арбуз на мавродики, приговаривали: «Лубу, лубу!» — то ли подозревая мавродики в рублёвости, то ли предлагая расплатиться рублями, коли юаней мы не имеем. Всё же выменяли пару арбузов и кукуруз.
Оставив Демида на вокзале, я пошёл исследовать город. Недалеко нашлись трущобные кварталы с грязными улицами и одноэтажными домиками, нашёл даже два дома явно россйиского происхождения: один с деревянными наличниками на окнах, другой каменный, явно старинный. Но обитатели домов, выявленные мною, русским языком не владели и вообще оказались обычными китайцами. И только уезжая из Хайлара на вечернем поезде, я неожиданно обнаружил, что с внутренней стороны старого каменного здания, примыкавшего к вокзалу, по-русски написано: ХАЙЛАРЪ.
Пригородный поезд был почти пуст, я завалился, по обыкновению, на пол под сиденья, нацепив шапку — уж очень дуло. Демид лёг на короткое сиденье, сложившись вдвое — хотя такая поза, по-моему, весьма неудобна. Тронулись на запад. За окнами сгустилась непроницаемая тьма.
Мы приехали в Манчжурию поздно вечером. Местные жители разбрелись по своим домам, а мы вышли на пустынную и холодную привокзальную площадь. Приграничный торговый город казался вымершим (как назавтра оказалось, основная часть города с гостиницами, базарами и русскими челноками лежит по другую сторону от железки). Не считая трёх неназойливых таксистов, вяло призывавших нас русскими словами: «Поехали, поехали, давай-давай», — вокруг не было ни души! Вокзал закрыли на ночь, мы ушли по тёмным улицам в каком-то направлении и расстелились спать под навесом китайской спортплощадки.
29 августа 2004 года. Возвращение в Россию
Утром, часов в пять, нас разбудил первый физкультурник, пришедший размяться после сна. В предрассветной дымке появились и его коллеги, взрослые дяди и тёти. Свернули спальные принадлежности и вернулись на вокзал, который в шесть утра открылся и был практически пуст.
Мне казалось, что в российский Забайкальск ходит поезд-кукушка, перевозящий мешочников через границу. Но ни один сотрудник вокзала не реагировал на слова «Забайкальск», «Элосы», «Э-го» и проч. Ни мент, ни кассирша, ни местные жители не подтвердили мою гипотезу, отвечали «мейо» (нельзя), а в расписании не было ни одного поезда в Россию, кроме еженедельного скорого Пекин—Москва. Тогда мы пошли на обычный автомобильный переход.