Китай в эпоху Си Цзиньпина
Шрифт:
Тогда-то для Пекина и стало очевидно: важно не то, что происходит на самом деле, а то, как об этом напишут в Интернете. А интернет-контент в современном мире в основном производится на Западе и на английском языке. В результате не только сам Запад, но и соседи Китая смотрят на него глазами Запада.
«Кто владеет дискурсом — тот владеет властью», — начали писать китайские интеллектуалы, творчески домысливая идеи Фуко в соответствии с политическим запросом [166] . Во главу угла была поставлена возможность определять и артикулировать, что такое Китай, что происходит в Китае и в мире, то есть контроль над дискурсом. Иначе говоря, для того, чтобы защититься от информационного давления оппонентов и обеспечить плодотворные условия для осуществления своего внешнеполитического курса, нужно было заставить весь мир смотреть на Китай глазами самого Китая!
166
Французский
Например, навязываемые США представления о Китае как о главной опасности для мирового порядка во многом базируются на абсолютизации дихотомии автократизм /демократия. Отвечать Китай может по-разному, и дискурсивные подходы как раз предполагают не прямую пропаганду, а попытку воздействовать на нарративы, на то, в каких категориях и каким образом в мире рассуждают о китайской модели и пути развития.
Выступая 19 августа 2013 года на Всекитайском совещании по пропагандистской работе, Си Цзиньпин потребовал «рассказывать миру о Китае, нести вовне голос Китая», «прилагать усилия для создания новых концепций и новых категорий и выражений, которые объединяют Китай и зарубежные страны» [167] .
167
Си Цзиньпин: Идеологическая работа является чрезвычайно важной задачей партии (
Именно такой концепцией и является уже упоминавшаяся на страницах этой книги идея «сообщества единой судьбы человечества», продвижение которой можно оценивать как часть борьбы за дискурс с «дискурсивным гегемоном» — США.
При этом «дискурсивная сила» не ограничивается лишь политической риторикой. Фактически под этот зонтичный термин подпадает все многообразие невоенных методов достижения мирового лидерства, включая распространение своих управленческих, технологических и финансовых стандартов и терминологии. Вероятно, в ближайшее время внимание к использованию «дискурсивной силы» в Китае сохранится, в результате чего фактически будет создаваться альтернативная Западу дискурсивная реальность, и большинство стран мира окажутся перед дилеммой — какую точку зрения принять.
Пожалуй, наиболее заметным проявлением новой парадигмы о «дискурсивной силе» стало формирование таких феноменов, как «боевые волки»
Еще во время первого пятилетнего срока Си Цзиньпина, отвечая на призыв властей добиваться большего «права голоса», китайские дипломаты стали вести себя активнее: давать интервью, размещать в зарубежной прессе статьи, позволять себе острые высказывания, инициировать полемику. На фоне присущей прежним временам сдержанности это было хорошо заметно и сразу же вызвало обеспокоенность у наблюдателей, видевших в напористости свидетельства китайской экспансии.
В 2018 году под впечатлением от действий Дональда Трампа, который не только объявил Китаю «торговую войну», но и запомнился активным использованием соцсетей, Пекин перешел к решительным действиям. В том году под патронажем Отдела пропаганды Центрального комитета Компартии была создана медиакорпорация «Голос Китая» (также известная как China Media Group
На Западе появился даже неологизм, обозначающий новый, агрессивный язык китайской дипломатии, — Wolf Warrior Diplomacy. С одной стороны, термин восходит к названию китайских блокбастеров «Боевой волк» и «Боевой волк-2» (в русских переводах также «Воин-волк» и даже «Войны волков»). С другой стороны, «боевым волком» называют официального представителя МИД КНР Чжао Лицзяня
168
См, например: ‘Put on a Mask and Shut up’: China’s New ‘Wolf Warriors’ Spread Hoaxes and Attack a World of Critics. The Los Angeles Times. URL: https://www.latimes.com/world-nation/story/2020-05-04/wolf-warrior-diplomats-defend-china-handling-coronavirus
Думается, Чжао Лицзянь должен быть доволен сравнением, так как дилогия о «Боевом волке» весьма популярна в Китае. Кинокартины про отставного спецназовца проникнуты простой мыслью: «Китай готов отстаивать свои интересы в любой точке мира». И Чжао Лицзянь действительно делает это, пусть и выбранная дипломатом спецназовская тональность может покоробить западную аудиторию.
К числу «боевых волков» относили и других видных китайских дипломатов, таких как официальные представители МИД КНР Хуа Чуньин
При этом далеко не факт, что «дипломатия боевых волков» направлена именно на внешний мир. Не менее логичен вывод, что она ориентирована на сам Китай, более того, на саму Компартию, которую Си Цзиньпин хочет максимально сплотить и мобилизовать для решения внутренних (экономическая стагнация) и внешних (давление Запада) задач.
Это обстоятельство в некотором смысле объясняет, почему действия китайских дипломатов очень часто выглядят со стороны так коряво и неуклюже. Однако не нужно забывать, что им попросту недостает банального опыта полемики в публичном пространстве, где любой неверный ход тут же становится достоянием кэша поисковиков и общественного мнения. В этом видны отголоски той «тепличной идеологической атмосферы», которая создана в самом Китае, где выступления редко содержат острые тезисы, а неудобных вопросов из аудитории де-факто никогда не бывает.
Да и к самой агрессивной риторике следует относиться более-менее философски. Не случайно в русском языке есть меткое выражение — «последнее китайское предупреждение», восходящее, кстати, еще к 1950-м годам. Во время кризиса в Тайваньском проливе на протяжении двух недель сентября 1958 года китайская сторона адресовала США восемь «серьезных предупреждений», педантично нумеруя их и сопровождая нарастающей грозной риторикой. Если Си Цзиньпин сотоварищи будут копировать не только фасон одежды, но и стиль руководства времен Мао, не исключено, что нас ждет много громких слов, которые, хочется надеяться, далеко не всегда будут превращаться в дела.
Кроме того, не стоит думать, будто все действия китайских дипломатов спланированы и санкционированы сверху. Сейчас чиновники и дипломаты вынуждены постоянно демонстрировать идеологическую стойкость и непримиримость к врагам Китая. В сомнительных случаях лучше проявить немедленную жесткость, чтобы потом не оправдываться перед высшим руководством, если там посчитают, что реакция была запоздалой или слабой, ведь такая нерешительность может негативно отразиться на дальнейшей карьере. Безусловно, их высказывания отражают те настроения, которые царят в Пекине, но было бы странно за каждым постом и комментарием в соцсетях видеть руку председателя КНР.