Китай в эпоху Си Цзиньпина

Зуенко Иван Юрьевич

Понимание этого рождает у части наблюдателей, как в самом Китае, так и за его пределами, ожидание скорого разрешения «тайваньского вопроса» — в том числе, если понадобится, силой. Однако поддержка Тайваня американцами означает, что возможная военная операция в Тайваньском проливе приведет к масштабной войне. Эта война способна как сделать Китай самой великой державой в мире, так и похоронить КНР в том виде, в котором она существовала последние 75 лет. О том, какие перспективы разрешения «тайваньского вопроса» существуют на момент написания книги (январь 2024 года), поговорим в самом конце. Но сначала все же разберемся, почему концепция «Одна страна, две системы» дала сбой.

В ожидании 2046

Последний великий фильм гонконгского кино, снятый режиссером Вонг Карваем

, называется «2046». 2046 — это гостиничный номер, в который хочет вернуться главный герой картины. А еще 2046 — это последний год, когда

Гонконг будет сохранять автономию в составе КНР. 1 июля 2047 года завершится 50-летний мораторий на изменение правовой и политической системы, доставшейся Гонконгу в наследство от британской колониальной империи. И Гонконг — уникальный островок, смешавший в себе западные и восточные традиции — растворится в «континентальном» Китае.

Несмотря на то, что до «часа икс» еще двадцать с лишним лет, город уже давно «сидит на чемоданах». Финансовый центр Восточной Азии переместился в Шанхай. Гонконг теряет свой функционал посредника между внешним миром и Китаем, так как бизнес сейчас предпочитает работать с КНР напрямую. По части технологий и инноваций континентальный Китай уже обогнал Гонконг, который некогда называли «городом будущего». Сейчас новшества идут из КНР в Гонконг, а не из Гонконга в КНР, как ранее.

Многие задумываются об эмиграции, исчезает былой лоск зданий и улиц. Медленно, но верно континентальный Китай поглощает гонконгскую экономику, политику и даже городскую среду. После 1997 года в Гонконг хлынул поток богатых китайцев с континента, что привело к резкому росту цен на недвижимость, проблемам с доступом к инфраструктуре образования и здравоохранения. Нагрузку со стороны выходцев из КНР испытал и рынок труда. В низкооплачиваемом сегменте конкуренцию местным составляют континентальные китайцы, готовые работать за меньшие деньги. А выпускники престижных международных школ из КНР, свободно говорящие на английском и путунхуа

(пекинский вариант китайского языка, который гонконгцы, как правило, учить не хотят), теснят местных в высокооплачиваемом сегменте.

Все это рождает протест, который со стороны выглядит скорее жестом отчаяния, чем рациональным действием. «Идеей фикс» для гонконгских протестующих является реформа избирательной системы — а именно получение ими права избирать главу Гонконга напрямую, в ходе всенародных выборов, без посредничества Пекина (при этом в колониальный период гонконгский генерал-губернатор назначался Лондоном без каких-либо выборов, даже номинальных). Тенденции в сторону укрепления власти Компартии и разрыва сотрудничества с Западом, со всей очевидностью наметившиеся при Си Цзиньпине, отпугнули Гонконг от материка еще больше.

«Ты любишь Китай?» — спросил меня однажды мой приятель, молодой гонконгский журналист (естественно, китаец по национальности). — «Любишь, да? А я его ненавижу». И эти настроения в целом характерны для всего гонконгского общества.

Рвануло в 2014-м. Тогда центр города был парализован несколько месяцев из-за так называемой «революции зонтиков»

. В те дни гонконгская молодежь протестовала против проекта избирательной реформы, которая вводила бы всеобщее голосование на выборах главы администрации, но при условии контроля над ними со стороны Пекина. Год спустя Законодательная ассамблея Гонконга отвергла продвигаемый пропекинскими политиками проект, и выборы 2017 года прошли по старым правилам — глава администрации был избран коллегией выборщиков. Победу одержала поддержанная Пекином Кэрри Лам

, хотя опросы общественного мнения показывали, что более популярным кандидатом являлся не связанный с Пекином Джон Цанг

.

Напряженность, связанная с нахождением в руководстве пропекинских сил, в очередной раз проявилась в 2019 году, когда миллион гонконгцев вышел на улицы, протестуя против законопроекта о возможности экстрадиции за рубеж лиц, подозреваемых в совершении преступлений.

Предлогом для появления законопроекта стала ситуация с 19-летним жителем Тайваня, который признал факт убийства своей беременной подружки на Тайване, но не мог быть выслан из Гонконга по причине отсутствия соответствующего правового механизма. Впрочем, для большинства являлось очевидным, что экстрадиция будет использоваться не только для высылки преступников, но и для репрессий против правозащитников и активистов антикоммунистических организаций, деятельность которых раздражает Пекин, ведь Гонконг традиционно является прибежищем таких сил.

Перед лицом новой «революции зонтиков» власти пошли на тактическую уступку и заявили об отсрочке рассмотрения законопроекта. При этом мало кто сомневался, что рано или поздно, так или иначе Пекин установит полный контроль над судебной системой и правоохранительными органами. Так и произошло, и помог материковому Китаю окончательно установить контроль над Гонконгом тот самый «серый носорог», о котором речь шла в предыдущем очерке, — пандемия коронавируса.

В 2020 году на фоне строгих карантинных мер, которые предпринимались и в Гонконге, так что широкомасштабные протесты были исключены, городские власти под руководством Кэрри Лам осуществили арест

целого ряда авторитетных гонконгских диссидентов. В мае, когда в прессу просочились известия о том, что китайский парламент начал процедуру принятия «Закона о защите национальной безопасности в Гонконге», протесты все-таки возобновились, но были быстро подавлены полицией. 30 июня закон был принят и подписан Си Цзиньпином. А 1 июля 2020 года — в 23-ю годовщину «возвращения Гонконга в лоно родины»

— закон вступил в силу.

Это означало, что теперь гонконгской автономии будет ровно столько, сколько позволит Пекин. Фактически так было и раньше, но в бывшей колонии долгое время сохранялась иллюзия, что желание распространить принцип «Одна страна, две системы» и на Тайвань будет способствовать расширению автономии. В 2020 году все точки над i в этом вопросе были расставлены.

Согласно букве закона, «любая деятельность, направленная на поддержку суверенитета Гонконга, свержение конституционного строя, сговор с иностранными государствами или силами, находящимися за границей, с целью нанесения ущерба национальной безопасности», карается лишением свободы вплоть до пожизненного заключения. Преступлением названо, например, осознанное разжигание вражды по отношению к китайским властям [241] . Фактически теперь любой участник протестов или даже переписки на политические темы в социальных сетях оказывался под угрозой ареста. Возможность оппозиции в этих условиях продавить хоть какое-нибудь решение, противоречащее интересам Пекина, оказалась близка к нулю.

241

Закон КНР о защите национальной безопасности в специальном административном районе Сянган ( ). URL: https://www.gov.cn/xinwen/2020-07/01/content_5523060.html

Уже в декабре 2020 года в соответствии с положениями нового закона были осуждены лидеры гонконгских протестов 2014 и 2019–2020 годов, включая 24-летнего студента Джошуа Вонга

, его ровесницу Агнес Чоу

и их 26-летнего товарища Ивана Лама

[242] . Остальные же были запуганы. Как следствие, протестная активность прекратилась.

В мае 2022 года выборный комитет избрал главой администрации Гонконга вместо Кэрри Лам бывшего полицейского Джона Ли

. Примечательно, что Ли стал единственной кандидатурой на этих «выборах» и получил 99,14 % голосов выборщиков. Никаких протестов ни по поводу того, что всеобщее голосование так и не было введено, ни по поводу победы пропекинского кандидата уже не было.

242

Реальные сроки заключения составили от нескольких месяцев до года с небольшим. После освобождения Агнес Чоу эмигрировала из Гонконга, а оставшиеся в городе Вонг и Лам вновь были арестованы и приговорены к новым тюремным срокам.

Гонконг, точно так же, как и Синьцзян несколькими годами ранее, был «умиротворен», но цена, которую за это пришлось заплатить, оказалась велика. Концепция «Одна страна, две системы», хотя и сохраняется в пекинской риторике, на самом деле уже не может никого обмануть. В Китае Си Цзиньпина возможен только принцип «Одна страна, одна система, один лидер», и на Тайване это отлично понимают.

Вечный «тайваньский вопрос»

Начиная с 1980-х годов, материковый Китай (или просто «материк»

, как его часто называют в контексте «тайваньского вопроса») достаточно успешно сотрудничал с Тайванем. Помимо активной торговли существует целый ряд инвестпроектов, остров занимал важное место в плане поставок на материк высокотехнологичной продукции (прежде всего полупроводников), развиты туристические маршруты, на «материке» популярны блюда и напитки с тайваньским колоритом, востребованы тайваньские деятели культуры и искусства [243] . Сближению соотечественников по обе стороны Тайваньского пролива способствовало культурное и языковое единство (после 1949 года руководство партии Гоминьдан продвигало использование пекинского стандарта китайского языка вместо распространенного на острове изначально южнофуцзяньского наречия хокло

).

243

Достаточно назвать поп-диву 1980–90-х Терезу Тенг , рок-музыканта Хоу Дэцзяня , звезду корейских и тайваньских дорам Пэн Юйяня .